Отправлено: 03.04.07 09:26. Заголовок: История огнестрельного оружия

Вчера нашел очень интересную книгу: Уильям Карман "История огнестрельного оружия с древнейших времен до 20 века". Размещаю наиболее интересные материалы здесь и желаю всем приятного чтения!

 Отправлено: 03.04.07 09:27. Заголовок: Глава I. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ОГНЯ НА ВОЙНЕ

РАННИЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ
Словосочетание «огнестрельное оружие» означает боевое средство, способное выбрасывать снаряд при помощи внезапного взрыва. Прилагательное «огнестрельный» указывает на результат моментального сгорания пороха. Однако огонь использовался еще задолго до появления пороха и изобретения методов его применения.

Первоначально использование огня имело характер прямого поджога, когда всадник швырял пылающий факел на крышу деревянного дома своей беззащитной жертвы или на способный загореться участок крепостной стены. Ассирийцы и древние греки прекрасно умели использовать огонь как для нападения, так и для защиты, о чем свидетельствуют барельефы того времени и тексты Гомера. При таком использовании огня возникла необходимость в различных метательных средствах. Кинуть издали горящий факел — что может быть проще, но вскоре для поджогов стали применять сосуды, начиненные горючими смесями, а также наконечники стрел. Однако и они не были лишены недостатков. Римский историк IV века утверждает, что подобные стрелы следует выпускать мягко, поскольку быстролетящая стрела будет потушена встречным потоком воздуха.

Библия свидетельствует о способе распространения огня с помощью животных: «И пошел Самсон, и поймал триста лисиц, и взял факелы, и связал хвост с хвостом, и привязал по факелу между двумя хвостами; и зажег факелы, и пустил их на жатву Филистимскую, и выжег и копны и нежатый хлеб, и виноградные сады и масличные» (Книга Судей, 15: 4, 15: 5). В точности следуя традиции Ветхого Завета, филистимляне воздали Самсону тем же, предав огню его жену и тестя.

Необычный способ получения огня приписывается Архимеду: при осаде Сиракуз он, чтобы поджечь корабли римлян, с успехом применил большие зажигательные линзы. Одно из семи чудес света — маяк Фаросский в Александрии, — по преданию, также имел на вершине большие зеркала, с помощью которых можно было концентрировать солнечные лучи и направлять их даже с расстояния в сто миль (если верить этой легенде) на вражеские корабли для поджога такелажа. В Артиллерийском музее Стокгольма находится древнее зажигательное зеркало, которое могло бы использоваться для достижения подобных целей.

Как мы увидим позднее, эксперименты с такими материалами, как нефть, смола, сера и прочие горючие ингредиенты, способствовали продвижению по пути к изобретению пороха. Даже применение самых ранних, малоэффективных пока составов существенно увеличивало тяготы, выпадавшие на долю осажденных городов. Зажигательные смеси, будучи от природы клейкими, не только прилипали к любому предмету, на который попадали, но также растекались. Потушить их было почти невозможно.

Во время осады Платей в 439 году до н. э. жители города были вынуждены защищать деревянные части своих укреплений чехлами из кожи, чтобы уменьшить урон, наносимый зажигательными снарядами, которые метали напавшие на город пелопоннесцы. Спартанцы также пользовались горючими материалами. Они наваливали под стены города громадные связки дров и поджигали их, предварительно залив смесью серы и смолы. Эта смесь едва ли могла считаться прославленным «греческим огнем», который невозможно потушить, неожиданный ливень мог погасить пламя и тем спасти городские стены.

Изобретение для метания жидкого огня было использовано беотийцами во время осады Делиума в 424 году до н. э. Фукидид в четвертой книге своей «Истории» описывает пустотелый древесный ствол, покрытый сверху железом. «Они разрезали вдоль большое бревно и, выбрав сердцевину от одного конца до другого, затем вновь аккуратно соединили половинки, подвесив к ним с одного конца на цепях закрытый котел. Потом бревно покрыли железом и железной же трубой соединили с котлом. Все это они привезли на телегах издалека к той части стены, которая построена была в основном из лозы и бревен, а когда подошли близко, то присоединили к концу бревна большие мехи и стали ими дуть. Сильная струя воздуха, попадая внутрь закрытого котла, который заполнен был зажженными углями, серой и смолой, произвела громадный жар и подожгла стену. Защитники этого не могли выдержать и бежали. Таким путем укрепление было захвачено». Огонь, выбрасываемый из машин, применялся также при осаде Сиракуз в 413 году до н. э. и Родоса в 304 году до н. э.

Изготавливались новые смеси, улучшавшие качество огня, а Эней Тактик, живший около 350 года до н. э., записал один из рецептов, в котором рекомендует: «Взять смолы, серы, пакли, манны, ароматических смол и щепок тех смолистых деревьев, из которых делают факелы. Зажечь эту смесь и бросать поверх того предмета, который вам желательно спалить дотла». Он также советует наполнять своим составом емкости яйцевидной формы и швырять их на вражеские корабли, предварительно запалив.

 Отправлено: 03.04.07 09:28. Заголовок: Re:

«ГРЕЧЕСКИЙ ОГОНЬ»

По всей видимости, изменений в рассматриваемой нами области вплоть до конца VII столетия н. э. почти не происходило. Затем появляется знаменитый «греческий огонь», так долго наводивший ужас на противников древней Византийской империи. Он был настолько эффективен, что его состав стал считаться государственной тайной, разглашение которой сулило самые страшные наказания. Утверждалось, что «греческий огонь» был изобретением Каллиника, архитектора из Гелиополя или Баальбека в Сирии. Эту полужидкую смесь, известную в то время под названием «морской огонь», было в высшей степени трудно погасить, а вода делала ее только еще более опасной. Свою формулу Каллиник передал императору Константину Погонату, с целью использовать его против арабов, осаждавших в то время главный город Византии — Константинополь.

Новый состав был весьма результативно использован уже в следующем, 674 году н. э., когда с его помощью удалось уничтожить флот сарацин. Император приказал снабдить метательными трубами быстроходные парусные суда. Погасить «греческий огонь», попавший на деревянные части вражеских кораблей, было в высшей степени трудно; подходящими средствами для этого считались тогда лишь уксус, вино или песок.

Большие усилия прилагались к тому, чтобы сберечь эту государственную тайну, так что даже рецепт изготовления смеси не был записан. Император Константин VII Порфирородный писал своему сыну, что тот обязан «в первую очередь направить все свое внимание на жидкий огонь, выбрасываемый посредством труб; и ежели осмелятся спросить у тебя об этой тайне, как это часто случалось со мной самим, ты должен отказаться и отвергнуть любые мольбы, указав, что данный огонь был дарован и объяснен ангелом великому и святому христианскому императору Константину». Свой наказ он сопровождает страшными угрозами в отношении всякого, кто осмелится раскрыть тайну.

Другие подробности о методах использования этого «морского огня» встречаются в конце IX столетия в сочинениях императора Льва VI, известного также под именем Философ, где утверждается, что искусственный огонь следует извергать при помощи сифонов. Эти сифоны изготавливались из бронзы и размещались на носу всякого военного корабля и были защищены деревом. Кроме того, Лев IX в своем трактате «Тактика» предписывает офицерам применять недавно изобретенные ручные трубы, причем извергать огонь из них рекомендует под прикрытием железных щитов.

Дочь императора Алексея I Комнина, принцесса Анна Комнина, в книге о жизни своего отца сообщает нам много важного о военных орудиях. В этой работе, озаглавленной «Алексиада», она утверждает, что клейкую смолу ели и других вечнозеленых хвойных растений необходимо истолочь и смешать с серой. Когда эта смесь будет выдуваться через пустотелые тростниковые трубы сильным и непрерывным потоком воздуха, зажигаясь на выходе, то длинные языки пламени спалят лица врагов подобно вспышкам молний. Однако принцесса опускает самое важное, по сути сохраняя тайну. На раскрытие этой загадки было потрачено много времени и сил. Френсис Гросе в своих «Военных древностях» пишет, что в состав греческого огня входили битум, сера и сырая нефть, однако полковник Хайм в книге «Происхождение пороха» делает предположение, что недостающим ингредиентом является негашеная известь. Он указывает, что сырая нефть или любое подобное ей вещество не было продуктом, распространенным в Византии, и его следовало импортировать, причем в первую очередь — из арабских или сарацинских стран. А это значит, что о его использовании враги вскоре догадались бы. В то же время негашеную известь, не возбуждая ничьих подозрений, могли легко приготовить мастера, занимавшиеся строительством. Причем реакция, протекающая при контакте этого вещества с водой, приводила бы только к повышению температуры горения.

В 1939 году немецкий автор Альберт Хаусенштейн заявил, что проводимые им эксперименты с негашеной известью, серой и сырой нефтью оказались успешны, однако другие экспериментаторы позднее указывали, что практика доказывает неэффективность этого состава, поскольку процесс гашения извести выделяет недостаточно тепла для испарения и зажигания сырой нефти. Нефть обволакивает частицы негашеной извести и препятствует ее реакции с водой. Тем не менее непосредственное зажигание состава оказывается вполне эффективным. Тайна этого состава, скорее всего, никогда не будет раскрыта, что, тем не менее, не является значительной потерей, поскольку современные методики и без того переводят в категорию забав то, что некогда являлось эпохальным открытием и, в числе прочего, на долгие годы обеспечило существование Византийской империи.

Анна Комнина так сообщает о трубах или сифонах, устанавливаемых на византийских судах: «На носу каждого корабля находились головы львов или иных сухопутных животных, изготовленные из бронзы или железа и позолоченные, притом столь ужасные, что на них было страшно глядеть; устраивали те головы таким образом, чтобы из их раскрытых пастей извергался огонь, а осуществлялось это солдатами при помощи послушных им механизмов». О сифонах или насосах было хорошо известно в Греции и Риме, где для борьбы с пожарами использовали простейшие пожарные машины. Сифон на каждом корабле обслуживался двумя передними гребцами, один из которых назывался «сифонатором». В его обязанности входило «наводить» сифон. Должно быть, орудие устанавливалось на вращающейся подвеске, поскольку в морском сражении с пизанским флотом у острова Родос в 1103 году неприятель был приведен в ужас машинами, которые под любым углом, даже вбок или с наклоном вниз могли направлять на него огонь. Отчет о битве предоставляет нам все подробности. Первая атака корабля византийского адмирала закончилась провалом, поскольку он метнул свой огонь слишком рано и не попал во вражеское судно. Следующий корабль его флота протаранил неприятельское судно и поджег его. После успешного нападения византийский корабль отцепился от горящего противника и направил смертоносный огонь еще на три вражеских судна, вслед за чем пизанский флот отступил с места сражения.

Маленькие ручные сифоны могли быть двух типов. Один источник сообщает о шаре, который выбрасывался из длинной пустотелой трубы и на выходе из нее зажигался от запального огня, в то время как другой автор описывает снаряд, приводимый в движение воздухом. Мехи, духовые трубы, устройства наподобие спринцовки — все это, по-видимому, годится для выбрасывания огня, однако решить, что же в действительности имели в виду авторы этих описаний, затруднительно, а причудливые рисунки того периода, изображающие «огненосные» корабли в действии, не помогают прояснить этот вопрос. Вот иллюстрация морской битвы, показывающая корабль с орудием, изрыгающим огонь, который окутывает вражеское судно пылающим облаком. Рисунок заимствован из греческого манускрипта Скилиция, однако из него мало что можно понять, поскольку находящийся на носу корабля «огнеметчик», или, по принятой тогда терминологии, «сифонатор», изображен склонившимся к своему аппарату и держащим одну руку на его трубе, в то время как его взгляд направлен куда-то в сторону.

Так как ни одно государство, кроме Византии, не освоило производство этой секретной горючей смеси, с 1097 года, времени начала Крестовых походов, стали использоваться различные его имитации, в большинстве случаев представляющие собой давно уже известную смесь серы и битума со смолой хвойных деревьев или другими клейкими веществами с добавлением нефти или иных составляющих. Написанное ритмизованной прозой повествование о Ричарде Львиное Сердце, относящееся ко времени правления английского короля Эдуарда I, сообщает нам, что:

цитата:

King Richard oute of hys galye Caste wyldc-fyr into the skye And fyr Gregeys into the see And al on fyr were there.

Как мы видим, поэтический текст свидетельствует о том, что король обладал секретом «морского огня», однако подтверждений данного факта нет.

Между прочим, термин «греческий огонь» не использовался ни в греческом языке, ни в языках мусульманских народов, он возникает с того момента, когда во время Крестовых походов с жидким огнем познакомились западные христиане. Это происходило хотя бы потому, что ни один гражданин Византийской империи ни при каких обстоятельствах не унизил бы ни себя самого, ни своих соотечественников, назвавшись греком.

Но настоящий «греческий огонь» постепенно вышел из употребления, и всякие упоминания о его использовании после 1200 года совершенно исчезают. Основная причина такого забвения заключается, как видно, в том, что византийцы постепенно потеряли свою былую воинственность и начали вырождаться. В 1200 году командовавший византийским флотом Михаил Струфон продал в Константинополе все военно-морские запасы и «обратил в деньги не только железные скрепы и якори кораблей, но даже паруса их и такелаж, оставив военный флот без единого большого корабля». Деньги он присвоил себе, и с этого момента секрет жидкого огня был, как видно, утерян. Когда четыре года спустя участники Четвертого крестового похода напали на своих бывших союзников — христиан Константинополя, шестнадцать боевых кораблей Византии обладали только весьма несовершенными устройствами грозного прежде «греческого огня», с которыми венецианцы быстро управились.

Сарацины не замедлили использовать огонь как оружие в своей борьбе с крестоносцами. В 1191 году в Акре, когда осадные башни крестоносцев начали угрожать городу, некий ремесленник, мастер по обработке металла из Дамаска, предложил план, заключавшийся в следующем: «Чтобы обмануть христиан, он забросал одну из осадных башен горшками с нефтью и иными горючими материалами, не зажигая их. Тогда христиане, ободрившись, забрались с триумфом на самый верх башни и принялись осыпать правоверных насмешками. Тем временем человек из Дамаска, подождав, пока смесь в горшках достаточно растеклась, вновь метнул, теперь уже горшок с хорошо разгоревшимся содержимым. Тотчас огонь охватил все вокруг, и башня сгорела. Пламя было так велико, что неверные не имели времени спуститься вниз. Люди, орудия — все сгорело. Две оставшиеся осадные башни были уничтожены таким же манером».

Несмотря на то что этот огонь не был вызван составом, которым пользовались византийцы, его хватило, чтобы вогнать христиан в великий страх. Жан де Жуэнвиль, автор хроники «Histoire du Roy Saint Loys»1, своими глазами видевший результаты действия огня, сообщает об ужасе, который в 1249 году он вызвал среди командиров армии святого Людовика2 во время осады Дамиетты. Было решено, что всякий раз, когда неверные будут использовать огонь, каждый будет повергаться на локти и колени и молить Господа об общем избавлении от этой напасти. Однако результаты применения огня, как кажется, не давали оснований для подобного страха, поскольку некоторые из боевых башен, подожженных таким образом, были спасены от пожара. Жу-энвиль описывает свои ощущения в таких словах: «Сарацины привезли боевую машину, именуемую камнеметом, и заложили в ее чашу греческий огонь. Огонь этот был таков, что, когда летел, спереди выглядел размером с бочонок от вержюса (в XIII столетии так назывался пряный соус, приготовленный из сока диких яблок), а тянущийся за ним огненный хвост длину имел с большое боевое копье. Шум, который он издавал в движении, подобен был грому небесному. Подобен он был дракону, летящему по воздуху. От него исходил великий свет, столь яркий, что в лагере все было видно так же ясно, как если бы стоял день». Четырехкратное упоминание об использовании для метания огня гигантских арбалетов показывает, что сифоны или помпы не использовались, поскольку они предназначались только для византийского огня. Джеффри де Винесауф (он сопровождал короля Ричарда I в Крестовых походах) в своей рукописи «Itinerari cum Regis Ricardi»3 сообщает об огне, «oleum incendiarium, quod vulgo Ignem Graecum nominant»4, который, «обладая гнусным запахом и голубым пламенем, пожирает даже кремень и железо и к тому же не может быть потушен водой; однако, посыпав его песком, возможно его ярость умерить, а вылитый на него уксус тушит его».

Типы машин, применявшихся для метания бочонков с огнем, могли основываться на принципах натяжения (гигантские луки), кручения (скрученный канат) или противовеса (груз на конце качающегося коромысла). Постоянные упоминания об использовании такого рода «артиллерии» в европейских и азиатских войнах, в особенности с учетом цветистости языка, на котором толкуется о громах и молниях, вполне могли вызвать сумятицу в головах поздних авторов, решивших, что огнестрельное оружие и пушки использовались намного раньше времени их действительного применения.

Применение огня в Европе зафиксировано Роджером де Ховеденом, который отмечает, что король Франции Филипп-Август использовал его в 1193 году для сожжения английских кораблей в гавани Дьепа во время осады. Этот монарх, вступив в Акру, обнаружил там значительное количество зажигательных материалов, уже готовых к употреблению, и привез их с собой в Европу для использования их против своих собратьев-христиан. Даже Эдуард I при осаде замка Стирлинг в 1304 году приказывал применять «живой огонь» против шотландцев. Спустя пятнадцать лет фламандский инженер Крэб защищал осажденный Эдуардом II Бервик при помощи зажигательной смеси, содержавшей смолу, деготь, жир, серу и очесы льна.

Джон Арденн, хирург эпохи Эдуарда III, предложил, помимо длинных боевых луков и арбалетов, применявшихся для метания зажигательных материалов, использовать также птиц и животных для переноски огненных составов в железных или медных сосудах. В рукописи, хранящейся в коллекции Хауслауб в Вене, изображена собака в кольчужной попоне с притороченной пикой и пылающим горшком на спине, скачками несущаяся навстречу врагу. Там же изображены кошка и летящая птица, принужденные к выполнению этой опасной и «малоприятной» службы.

Во французском манускрипте XIV столетия изображена большая баллиста, мечущая во врага бочонок с зажигательным материалом, и там же, на другой странице, показан всадник в доспехах, несущийся вперед с копьем, снабженным пылающим наконечником.

На континенте, когда в 1383 году гарнизон Ипра был осажден епископом Норвича, французы настолько успешно оборонялись, используя камни, стрелы, копья, так называемый «греческий огонь» и другие метательные снаряды, что англичане прекратили осаду, бросив даже свои пушки. Те же самые англичане вскоре после этого сами были осаждены в городе Барбург французами, которые забросали их таким количеством зажигательных смесей, что выжгли третью часть города и принудили гарнизон к сдаче.

Мэттью Пэрис отмечает, что в 1249 году при осаде Да-миетты использовались горящие стрелы, несшие небольшие емкости с негашеной известью. Про английских лучников сообщали, что у них в запасе есть spicula ignitia, то есть стрелы с наконечниками, несшими жидкий огонь. Было известно, что 1547 году они находились на складах в Нью-Хейвене и Бервике. Существовали особые типы луков, именовавшиеся «слор» (slur), в ноябре 1588 года был издан приказ об их закупке в комплекте с необходимыми для них двадцатью дюжинами зажигательных стрел по пять шиллингов за дюжину. Сэр Джон Хокинс обосновывает применение зажигательных стрел в своей книге 1593 года «Путешествие в Южное море», где пишет: чтобы приводить в беспорядок и портить вражеские паруса и такелаж, огненные стрелы следует выпускать из слор-луков. В перечне военно-морских запасов за 1599 год числятся стрелы для длинных боевых луков, снабженные зажигательными наконечниками, наряду со стрелами для слор-луков с подобными наконечниками.

Даже обыкновенный горшок из обожженной глины превращали в наступательное метательное оружие, о чем свидетельствует изданная в 1573 году во Франкфурте книга, содержащая наставления о том, как использовать эти горшки, наполняя их смесью пепла и истолченной негашеной извести, после чего их следовало бросать во врага. В Своде государственных документов (серия внутренних дел) в перечне боеприпасов, поставленных войскам под командованием лорда Леннокса, отправившегося в 1545 году в Шотландию, присутствует столь необычный пункт, как «XX тронков (tronckes), снаряженных жидким огнем». Изображение этих «тронков», или «тромбов», приводится в книге П. Уайтхорна «Certain Waies for the ordering of Souldiers in Battelray», изданной в 1560 году.

Они описаны как пустотелые деревянные цилиндры, «толстые, как ляжка мужчины, а длиной в элл»2, которые начинялись смесью серы, древесного угля, смолы, скипидара, осадочной морской соли и селитры. Именно селитра произвела переворот во многих экспериментах того времени, поскольку ее использовали в очищенном виде в различных зажигательных составах, что привело к изобретению пороха.

Пики с горящими наконечниками использовались в английской Гражданской войне. Принц Руперт в своих «Поденных записках» отмечает, что в 1643 году во время осады Бристоля роялистами

цитата:

подполковник Литтлтон (из полка Бовли) проехал с огненной пикой позади вражеских линий и совершенно очистил то место от его защитников; иные из которых выкрикивали: «Бешеный огонь!» Так линия была очищена на большом протяжении.

Позднее, после того как мушкетерам не удалось опрокинуть обороняющийся отряд,

цитата:

капитан Клерк, знаменосец Ходжкинсон и еще другие ринулись на них с огненными пиками, так что ни люди, ни лошади не могли этого вытерпеть. Таким образом, эти огненные пики обеспечили успех дела.

Некий французский инженер, Гамбер из Манта, похвалялся, что он заново открыл секрет изготовления «греческого огня», однако знаток древностей Френсис Гросе замечает, что, к счастью для человечества, этот секрет был с тех пор утерян. Гросе также говорит о химиках из Британии, Франции и Голландии, которые тоже восстановили тайный рецепт, однако правительства этих стран из гуманитарных соображений запретили распространять эту информацию. Был еще некий римлянин по имени Поли, который в 1702 году изобрел «опасный огонь», секрет которого был куплен Людовиком XIV для того только, чтобы не допустить его распространения. В тот же самый год прусская армия i получила некий аппарат под названием «Schlangen-Brand-spritze», т. е. «Змей — распылитель огня», про ! который его изобретатель П. Ланге утверждал, что он .; в состоянии выбрасывать облако пламени и огня шириной двенадцать футов и длиной сорок шагов. Два таких распылителя могли защищать пролом в стене укрепления, а сам аппарат был так легок, что его могли унести четыре человека. Эту машину можно было также использовать на море для зажигания вражеских кораблей; позднее было предложено заправлять аппарат водой и использовать для тушения пожаров. Однако к 1704 году изобретение было, по всей видимости, забыто, без сомнения — по причине своей неспособности дать обещанные высокие результаты.

Другой французский инженер, Дюпре, в 1753 году изобрел горючую жидкость наподобие «греческого огня». Три года спустя ее испытали в гавани Гавра, с помощью помпы облив ею небольшой шлюп, после чего судно подожгли. Уже в следующем году, во время бомбардировки Гавра англичанами, было предложено использовать изобретение, однако высочайшее одобрение на этот счет не было получено.

Огонь использовался в боевых действиях и в XIX столетии. В течение некоторого времени в Америке краснокожие применяли против белых поселенцев зажигательные стрелы. Это же оружие использовали китайцы против французов уже примерно в 1860 году. Во время Гражданской войны в Соединенных Штатах такие простые методы показались американцам недостаточными, и они стали использовать разновидность «греческого огня», которым начиняли оловянные трубы. Твердая смесь содержала фосфор, серу и углерод. Но в широкое употребление тогда уже входили значительно более эффективные ингредиенты.

 Отправлено: 03.04.07 09:47. Заголовок: Re:

ПЕТРОЛЕУМ И НАФТА

Нефть был известна с древнейших времен, и само ее название — petroleum (масло из скал) — говорит о ее происхождении. Нафта — горное масло или белая нефть — другой древний термин, указывающий на подземное происхождение этой жидкости. В поле зрения западного мира это природное вещество попало в то время, когда Александр Македонский повел греков в Персию. Великий полководец был мало знаком со свойствами нефти, но Плутарху было известно о ее взрывчатой природе; он писал, что она похожа на битум и ее можно поджечь на расстоянии при помощи исходящих из огня лучей, которые сжигают на своем пути воздух. Извлекаемые из земли нефть и горное масло хорошо известны своей летучестью.

Нефть являлась составной частью «греческого огня», включавшего еще серу, битум и смолы, рецепт которого был записан в 350 году Вегецием в его трактате «De Re Militari». Горящая нефть широко использовалась при ведении войн арабами. Когда в 683 году при осаде Мекки была сожжена мечеть Кааба, то утверждалось, что сирийцы сделали это с помощью горящей нефти. В 805 году султану Гарун аль-Рашиду долго не удавалось смирить защитников Гераклей с помощью камней, выпускаемых метательными машинами; тогда он приказал использовать горючее вещество, очень скоро вызвавшее капитуляцию пораженного ужасом гарнизона.

Совершенно необычный способ, при котором и лошадь, и всадник использовались как некая зажигательная машина, был в 1236 году один раз применен египтянами против монголов. Его описание вызывает страх даже при чтении. «Намочив водой свою рубаху, всадник надевал длинную войлочную одежду, обработанную защищающим от огня составом (уксус, красная глина, растворенный тальк, рыбий клей и сандарак) и также насквозь мокрую. Лошадь покрывалась попоной из того же материала. К одежде всадника прицеплялись колокола и мадфаа (пороховые ящички) с вставленными фитилями. Всадник надевал шлем, покрытый войлоком, пропитанным нефтью, а на его балахон прикреплялись клочья пакли, также все в нефти. Натерев руки тальковой пудрой, он отправлялся в дело, предпочтительно — ночью, имея при себе копье, намоченное нефтью либо каким-то иным зажигательным составом, каковым копьем он непрерывно размахивал вокруг себя. Его сопровождали пешие воины с разбрызгивающими нефть палицами». В добавление говорится, что «лошадь следовало предварительно серьезно приучать к шуму и яркому сиянию». Утверждалось, что поразительный эффект, произведенный пылающими лошадью и всадником, дал свои результаты и обратил конницу монголов в бегство, однако из повторного применения этого способа ничего не вышло, поскольку, когда пламенный всадник достиг цели, огонь уже потух.

Какстон в своем трактате 1480 года «Myrrour and Description of the World» («Зерцало и описание Мира») пишет, что «другой источник находится к Востоку, где делают «огнь греческий» из иной смеси, который огнь, когда приложен и зажжен, так горяч делается, что водою залить его невозможно». Он утверждает, что сарацины продают «ту воду задорого, и дороже даже, чем доброе вино». В Индии использовали шары из нефти, бросаемые катапультами, и в одном рассказе говорится, как была зажжена башня на спине слона, в которой ехал некий высокородный индус.

В 1863 году в Америке при осаде Чарльстона войска использовали в снарядах полученный из угля керосин, а также добились поразительных результатов, поливая им противника через шланги. Месье Вертело критиковал применение зажигательных средств, которыми германские орудия забрасывали Париж во время осады 1870 года. Он отстаивал мысль об отражении врага с помощью насосов, выбрасывающих струи горящего бензина. Идея была одобрена, но, хотя к 1871 году аппарат был закончен, против неприятеля его так и не использовали. Как с горечью замечал автор, его изобретением воспользовалась только Французская коммуна в борьбе против своего же народа — для уничтожения общественных зданий и дворцов.

Немцы также намеревались использовать бензин для боевых целей. В самом начале XX столетия после маневров некий немецкий офицер утверждал, что отразил нападение на свои укрепленные позиции, рекрутировав для участия в деле пожарную команду. Когда его не приняли всерьез, офицер заявил, что в настоящем бою он бы использовал в насосах бензин вместо воды. Этот случай мог бы побудить немцев к проведению секретных экспериментов, но в действительности к созданию flammenwerfer привели работы бельгийца Лейдлета. Существует трофейный немецкий документ, датированный 12 декабря 1915 года, в котором указывается, что Flammenwerfer является новым оружием, которое следует использовать в траншейной войне. 3-й батальон гвардейских саперов, состоявший из шести рот, был снабжен новым изобретением для применения в двух вариантах. Более крупные аппараты, численность которых определялась от двадцати до двадцати двух единиц на одну роту, предназначенные для установки на бастионах и других укрепленных позициях, могли выбрасывать огненную струю на расстояние от 33 до 44 ярдов. В каждой роте также имелось по восемнадцать малых портативных устройств, которые переносились на спине и были способны выбрасывать пламя на расстояние от 16 до 19 ярдов.

Первое боевое применение огнеметов произошло 26 февраля 1915 года в драматически неожиданной атаке на позиции французов у Меланкура. Против британцев они были впервые использованы в июле того же года около селения Хоог на Ипрском выступе. Атака оказалась успешной, но спустя несколько дней контратака британцев привела к захвату двух flammenwerfer. Они состояли из цилиндра высотой примерно в два фута, разделенного на верхнюю камеру, содержавшую сжатый азот, и резервуар для нефти. Нефть, поступавшая под давлением, поджигалась колесиком зажигалки, расположенной на наконечнике короткого шланга.

В июне следующего года во Францию отправилась рота «Z», вооруженная огнеметами, шестнадцать из которых были портативными, а еще четыре — более крупного типа. Два больших огнемета были успешно применены против немцев 1 июля во время наступления на Сомме. В направлении германских траншей были вырыты подземные галереи; в момент начала атаки сопла огнеметов были выдвинуты вверх примерно на ярд от земли и выпустили пламя на расстояние около 900 ярдов, вскоре совершенно очистив неприятельскую траншею. Для каждого подобного «выстрела» требовалась примерно тонна нефти, а неуклюжесть самого оружия препятствовала его частому применению. Более компактная разновидность от случая к случаю использовалась, однако опасность для солдата с огнеметом, который должен был находиться всего в двадцати ярдах от цели, оказалась весьма высока и породила рассказы о том, что в германской армии людей для таких заданий будто бы набирали под угрозой наказания.

Во время Первой мировой войны предполагалось использовать огнеметы и в военно-морском флоте, и Н. М. S.¹ «Vindictive» («Мстительный»), одно из штурмовых судов, предназначенных для нападения в апреле 1918 года на мол в Зебрюгге, имел два больших огнемета, установленные по левому борту. Аппараты были крайне громоздкими, в чем можно убедиться на примере одного из них, хранящегося в Имперском военном музее. К несчастью, орудийный огонь противника повредил оба аппарата, прежде чем они смогли вступить в дело. Один из операторов, не зная о том, что зажигательный механизм его установки отстрелен осколком снаряда, продолжал действовать и вместо огня заливал мол нефтью.

Боевое применение огня не прекратилось и после войны: итальянцы сочли его использование против абиссинцев весьма полезным. Испанская Гражданская война доказала его эффективность даже против танков, поскольку от внутренней части закаленной обшивки бронированных машин при неравномерном нагреве отлетали осколки, поражавшие экипаж. «Коктейль Молотова» явился импровизированным применением бензина, весьма напоминавшим ранние «огненные горшки». Однако современные изобретения, использующие в боевых условиях зажигательные смеси, включая портативный «Спасательный буй», «Осу» и «Крокодил», все выходят за рамки настоящей работы и должны быть рассмотрены в другом месте.

¹ His Majesty's Ship — корабль его величества (англ.). (Примеч. пер.)

 Отправлено: 03.04.07 10:22. Заголовок: Re:

ГЛАДКОСТВОЛЬНОЕ ОРУЖИЕ

Идея создания портативного огнестрельного оружия возникала, как видно, еще у пионеров новой области изобретательства. Предков винтовки можно обнаружить среди самых ранних конструкций огнестрельного оружия. Маленькие трубки рибодекэнов можно рассматривать как прообразы ручных пушек. Установка этих небольших пушечек на деревянные рукояти была весьма несложным шагом вперед. Трудность для исследователя состоит здесь только в определении точного времени, когда этот шаг был сделан. В Италии хранились две ручные пушки, которые в XIX столетии считались самыми старыми. Одна из них была изготовлена из литой бронзы, имела на стволе дату — 1322 год, инициалы «PPPF» и была украшена орнаментом из дубовых листьев и православным греческим крестом, что в совокупности указывает на развитость технологии и заставляет усомниться в том, была ли она действительно одним из первых изделий такого рода. Другой экземпляр был изготовлен из кованого железа, и про него мало что известно. Есть сведения о том, что в Намюре имелось такое орудие, выполненное, по примеру больших пушек, из соединенных ковкой железных полос, однако наиболее ранние ручные пушки были, как правило, литыми, а не коваными. Другой особенностью ручных пушек являлось отсутствие у них отделяемых зарядных камер — казенная часть у них была глухая.

Что касается письменных свидетельств, то в 1364 году город Перуджа заказал 500 маленьких бомбард, которые должны были быть портативными, иметь длину не больше ладони, или примерно девяти дюймов, и позволяли бы вести стрельбу с рук. Хотя некоторые специалисты утверждают, что это были ранние пистолеты, трудно допустить, что кто-то мог держать голыми руками ничем не защищенный металлический ствол в ту эпоху, когда было небезопасно стрелять даже из снабженного рукояткой оружия. Наиболее вероятно, что эти маленькие бомбарды устанавливались на деревянную подпорку или крепились к древкам. В том же году город Модена приобрел «четыре малых scioppi для руки», про эти итальянские пушки известно, что они были отлиты из бронзы. Словосочетание «для руки» означает, что их можно было держать в руке, а не устанавливать на землю, как большие пушки.

По утверждению Фруассара, английские войска под командованием сэра Джона Чандоса несли такие ручные пушки еще до сражения при Монсаке, произошедшего в 1369 году, а раннее упоминание этого оружия (относящееся примерно к 1374 году) имеется в отчете Уильяма де Сифорда, хранителя тайного гардероба, в котором упоминаются 13 шиллингов, выплаченных.за снаряжение восьми пушек древками наподобие пик. Утверждалось, что эти пушки позднее, в 1375 году, использовались сорока вооруженными людьми при нападении на Менор-Хаус в Хантерскомбе неподалеку от аббатства Дорчестер в Йоркшире, однако достаточных доказательств этого не имеется.

В шведском Национальном историческом музее сохранилась маленькая бронзовая пушка, найденная в Лошуль-те у побережья Северного моря. Она литая, имеет запальное отверстие, проходящее в зарядную камеру, а ее дуло укреплено специальной оковкой. Поскольку на ней нет упановочных элементов, она, как видно, крепилась к ножу или рукояти с помощью металлического кольца. 11охоже, что она соответствует описанию вышеупомянутых бомбард из Перуджи.

Наличие тридцати ручных пушек зафиксировано в I !(SI году в Аугсбурге, а Фруассар упоминает французских солдат, использовавших годом позже против жителей Льежа «переносные бомбарды». Термин «ручная пушка» появляется в 1386 году, когда Ральф Хаттон отправил три из них управителю Бервика. Упоминается о наличии в 1388 году в Нюрнберге сорока девяти «hand-htichsen» (ручных пушек).

В раннем немецком манускрипте, относящемся примерно к 1390 году, описывается способ заряжания пушек. ('ледовало заполнить порохом три пятых ствола. Его надо Ьыло плотно утрамбовать, но оставить свободное место перед закладкой деревянной пробки, после которой встав-пилось ядро. Использовавшийся тогда термин «ручная купеврина» также указывает на тесную связь с крупным огнестрельным оружием. Ручные кулеврины были слишком тяжелы, чтобы с ними мог управляться один человек; требовалось двое — один, чтобы держать ее и нацеливать, а второй — собственно для стрельбы.

Усовершенствование крепления маленьких пушек к рукоятям или прикладам заключалось в том, что в дереве приклада вырезался канал под половину длины ствола, вставлявшегося в канал и фиксировавшегося ремнями. Один экземпляр ручной пушки, имеющей приблизительно такое крепление, сохранившийся в немецком музее, снабжен длинным деревянным прикладом, так что общая длина оружия составляет почти пять футов.

Образцы, до войны хранившиеся в Берне и Праге, имели еще одно усовершенствование — пушка изготавливалась с выемкой у запального конца, так что деревянный приклад мог действительно входить в металлическую часть оружия. Первоначально стволы имели форму обыкновенных трубок, но еще до конца XIV столетия отделка и манера исполнения металлической части были улучшены и в некоторых случаях вполне могли считаться произведениями искусства. В развалинах замка неподалеку от Танненбурга в Гессене была найдена прекрасно сработанная литая медная пушка, изготовленная, должно быть, не позднее 1399 года, поскольку сам замок, оплот разбойников, был дотла разорен именно в этом году. Элегантный ствол имеет большую толщину у пороховой камеры и снабжен усилительным кольцом у дула. Его вес составляет 23/4 фунта при калибре 9/10 дюйма, и, хотя его длина — 12'/2 дюйма, он приспособлен для насаживания на длинную рукоятку.

Еще одну бронзовую отливку, достаточно похожую на предыдущую, но имеющую гораздо меньшие размеры — всего 8 дюймов в длину, — можно увидеть в Швеции. Ствол имеет форму восьмигранника и может быть насажен на рукоять, при этом очень богато отделан, украшен по всем сторонам надписями и, что в вполне традиционно, сверху увенчан тщательно выполненной миниатюрной головой человека с бородой. В нижней части ствола имеется похожий на крюк выступ, который должен был служить для гашения отдачи в случае, если оружие имело упор.

Существуют изображения того времени, на которых ранние ручные пешки показаны в действии. Поскольку пользоваться ими без упора было затруднительно, то они показаны с длинными древками, упертыми в землю, в то время как передняя часть либо удерживалась в руках, либо опиралась на сошку. В этом случае отдача гасилась почвой, но даже и при таком употреблении предполагалось, что для стрельбы из орудия требуется два человека.

Применялся еще один способ соединения пушки с прикладом, который требовал наличия на металлической части орудия острого зубца или вилки, вставлявшихся в деревянное ложе. В Музее Намюра сохранилась литая чугунная пушка, в которой использовался этот принцип.

В Геттингенском манускрипте 1405 года есть рисунок, изображающий человека, стреляющего из ранней ручной пушки. Все орудие должно было иметь длину 8 футов. Один его конец уперт в землю, а другой поддерживается длинной рогаткой, также воткнутой в землю. Солдат, хорошо защищенный от возможного несчастного случая, наклоняется вперед, чтобы поджечь порох с помощью раскаленного докрасна проволочного крючка.

Большой угол стрельбы или наклон траектории, хотя и подходящий для поля сражения или открытой местности, малопригоден при обороне или при ведении огня с высоко расположенной позиции, и в этом случае добавочный крюк в нижней части оружия позволял надежно крепить его к стене или к окну. Такие конструкции назывались крепостными ружьями или пушками и находились на вооружении многие годы. Часто они имели большой калибр, но всегда сохраняли свой архаичный внешний вид. Их длина иногда бывала слишком велика, как, например, у 10-футового орудия из коллекции княжества Лихтенштейн в Вадуце.

Ручная пушка, упертая в землю или используемая как настенное орудие, по-прежнему мало подходила для активного маневрирования на поле боя, а потому следующим шагом стало существенное уменьшение длины рукоятки. Улучшение качества и изменение пропорционального состава пороха позволили создать менее громоздкое орудие. Деревянную часть теперь прижимали к телу локтем. По мере накопления опыта положение орудия при стрельбе изменили, перенеся его к плечу. На гравюре Израэля фон Мехлина, относящейся примерно к 1420 году, изображено весьма курьезное применение этого оружия. Из него в сцене Воскресения Спасителя стреляет сам дьявол. Без сомнения, художник считал порох сатанинским изобретением. С переориентировкой положения оружия к плечу его рукоятка, подобная древку пики, оказывалась непригодной, конец последней был расширен в подобие приклада, который прижимался к телу стрелка; тем не менее есть сведения, что при осаде Арраса в 1414 году солдаты по-прежнему зажимали рукоять между рукой и туловищем.

Нахождение приклада или ложа на одной прямой между стволом и телом человека приводило к очень сильному влиянию отдачи, и следующим усовершенствованием, сделанным неизвестным изобретателем, было применение изогнутого приклада. Отдача благодаря этому стала оказывать на тело стрелка косвенное действие, отчасти растрачивая свою избыточную энергию на подбрасывание оружия вверх. Один французский специалист приписывает честь этого новшества швейцарцам и относит его к 1392 году, однако значительно более поздняя дата кажется более вероятной.

Возможно, здесь уместно будет упомянуть о том, что, хотя ручные пушки чаще всего бывали дульнозарядными, случались и попытки применить заряжание с казны. Существовал образец такого оружия, находившийся, по некоторым сведениям, в лондонском Тауэре, проследить судьбу которого в настоящее время не удается. Оно было целиком отлито из железа. С одного конца находился ствол, с противоположного — крепкая рукоять, посредине же имелось углубление, в которое закладывалась прямоугольная коробка, содержавшая заряд. Однако метод ее закрепления остается неясен, а в отсутствие образца трудно оценить его практическую ценность.

Запальное отверстие ручных пушек поначалу располагалось на стволе сверху, но в конце концов было перемещено на правую сторону, где также было отведено место для «полки», или площадки, на которую насыпался затравочный порох. Зажигание, производившееся при помощи зажатого в щипцах горящего угля либо раскаленной докрасна проволоки, имело свои недостатки, в то же время применение тлеющего фитиля показало лучшие результаты. Фитиль представлял собой шнур или жгут из ткани, вымоченный в селитре или винных подонках, горевший медленно и ровно. Непосредственное приложение огня к запалу представляло для солдата опасность, вследствие чего начались поиски косвенного метода зажигания, приведшие к положительным результатам. Горящий фитиль удерживался в зажиме, прикрепленном к концу длинной металлической полосы, вращавшейся вокруг своей середины на оси справа от ствола, поблизости от запального отверстия. Потянув вверх конец полосы, ближайший к прикладу, стрелок тем самым опускал ее противоположный конец с зажатым в нем фитилем на полку с затравкой. Наконец появилась возможность без чрезмерного риска управляться с оружием в одиночку. Такие держатели фитиля, именуемые «собачкой», «змейкой» или «драконом» в зависимости от своей формы, получили широкое распространение приблизительно к 1424 году.

У герцога Орлеанского в 1411 году было 4000 человек, вооруженных ручными пушками, в то время как Англия оказалась в этом отношении куда более скромной, поскольку в 1446 году приобретения для Святой земли включали только две ручные пушки за 4 шиллинга. В 1459 году в письмах Пастона также содержатся упоминания о ручных пушках, но первый организованный отряд, вооруженный этим оружием, действовавший в Англии, по общему признанию состоял из 300 фламандских наемников, нанятых Эдуардом IV, и появился в Англии во время Войны Алой и Белой розы. Их служба в кампании 1471 года сложилась неудачно из-за дождливой погоды, в результате чего тухли фитили и мок порох. Утверждается, что Эдуарду этих солдат одолжил герцог Бургундский Карл, поскольку эти два сюзерена были женаты на сестрах. Швейцарцы тоже оценили достоинства нового оружия, поскольку в битве при Мора в 1476 году с их стороны принимало участие 6000 кулев-рин — очевидно, не «полноразмерных» орудий, но, что вполне вероятно, крупных ручных пушек.

Про Генриха Ричмондского говорили, что в 1487 году в битве за корону он пользовался услугами иностранных наемников, вооруженных ручными пушками. Несмотря на то что Англия предпочитала в битвах использовать лучников, в приказе коменданту Тауэра, приведенном в манускрипте Харлея, имеются некоторые упоминания об «hacquebuts»1.

Ручная пушка меняла форму — от чего-то примитивно-грубого до достаточно сложного фитильного ружья или аркебуза. Считается, что это оружие появилось во второй четверти XV столетия. Его отличительной особенностью обыкновенно признается курок, нажатие на который приводит в действие фитиль, тем не менее рисунки итальянца Мартина, сделанные circa1 1469 года, показывают «archibuso» как пушку с прямой рукоятью длиной в три или четыре фута, в то время как «sciopppi» представлено как более короткое оружие, отличающееся наличием фитиля в змеевидном замке. Решить, откуда происходит это название, весьма трудно, поскольку одновременно по всей Европе были в ходу его различные варианты. Аркебуз называли «hackbuss», «hakbusch», «arquebus», «archibuso» и «arcabouza»3. Несколько народов претендуют на первенство в этом вопросе. К примеру, по-итальянски arca-bugio или Ъисса означает «пустой лук». Арбалет, который иногда тоже называли аркебузом, имел похожий при-кинд и спусковую скобу для выпуска стрелы. Некоторые ирпчлеты даже стреляли свинцовыми пулями. Таким об-1><гюм, замена в арбалете стального лука на железный п иол привела к созданию ручного огнестрельного оружия. Германский термин «hak-busche» можно перевести как «пушка с крючком», что может относиться к изогнутой форме фитильного зажима. Нет сомнения, что слово ««loppelhaken» означает двойной фитильный замок. Эти ihppelhaken имели по две «змейки», или замка с отдельными курками, нацеленными на одно запальное отверстие, — пнем заключалась в том, что если один из них не сработает, то выручить может второй.

Два великолепных экземпляра ранних аркебузов сохранились в лондонском Тауэре. Они имеют замки в форме драконов и изогнутые книзу приклады. Один из них имеет обыкновенную V-образную мушку, зато другой снабжен тогдашней новинкой в виде трубчатого прицела в зад-пси части ствола — эта идея была всего лишь вновь «открыта» в новейшие времена.

Различные написания похожих терминов вносят сумятицу в вопрос четкого определения ранних типов этого оружия. Например, хотя с точки зрения словесности «hacqebut» и «harquebus» кажутся очень похожими, они считаются различными видами огнестрельного оружия; действительно, ложа «hacqebut» была заменена на кри-ной или изогнутый приклад. Этот последний со временем стал более изогнут и, будучи приложен к плечу, иысоко поднимал ствол оружия, помещая его вровень с глазом, что облегчало прицеливание.

«Hacqebut» были известны в царствование Ричарда III. и тогда даже в Англии именовались по-разному: «hackbuss», «hagbutt» и «hakbutt». Они были несколько короче обычной ручной пушки, которая имела длину 3 фута, но по указу, изданному в третий год правления Генриха VIII, hagbutt не мог быть короче 3/4 ярда включительно.

Наименование «arquebus-a-croc» определенно имеет французское происхождение, поскольку его вторая часть означает на этом языке крюк или выступ в нижней части ствола уже упоминавшегося здесь более крупного оружия данного типа. Это приспособление при установке такой пушки на крепостной стене предназначалось для гашения отдачи.

Хотя и утверждалось, что Генрих VII, создавая части гвардейских йоменов, вооружил одну половину этих солдат луками и стрелами, другую же — аркебузами, доказательств наличия в войсках этого оружия вплоть до 1544 года, когда было засвидетельствовано, что короля сопровождали по правую руку двадцать пять лучников, а по левую — столько же аркебузиров, не существует. Для нас не будет сюрпризом узнать, что Генрих VIII многое сделал для распространения огнестрельного оружия. В 1511 году он заплатил Луису и Александру де ла Фава 200 фунтов стерлингов за 500 аркебузов. В следующем году Питеру Грею был дан заказ на поставку 420 аркебузов с пороховницами и пулями для армии, готовившейся в то время к войне.

Гильдия Святого Георгия, существующая по сей день под названием «Почетная артиллерийская рота», была основана в 1537 году при покровительстве Генриха VIII как «Братство стрелков из боевых луков, арбалетов и ручных пушек». Это название послужило признанием того факта, что у популярных с давних времен лучников появились новые конкуренты. Изданное 12 января того же года официальное постановление предписывало, чтобы все ручные пушки, находящиеся во владении имеющих на то разрешение лиц, имели длину 21/, фута вместе с рукоятью. Более поздний, 1544 года, закон поощрял всех высокородных господ обзаводиться ручными пушками «длиною в целый ярд, и никак не короче», для того чтобы те становились опытными стрелками. В разительном противоречии с действиями королевы Елизаветы, которая позднее предпринимала все возможное, чтобы приучить своих подданных заниматься более дешевым искусством стрельбы излука, Генрих всячески стремился развивать умение владеть огнестрельным оружием. В феврале 1544 года он обнародовал еще одно воззвание, в котором предлагал подданным приобретать опыт владения ручными пушками и аркебузами, давая позволение всякому человеку, достигшему 16 лет, пользоваться этим оружием, не опасаясь быть наказанным. Однако новинку стали приобретать не только джентльмены, в результате чего пришлось издать еще один эдикт, в котором констатировалось, что «убийства, грабежи, буйства и сборища, приводящие к нарушению общественного порядка, с применением арбалетов, малых коротких ручных пушек и малых аркебузов весьма участились...». В другом документе по поводу малых ручных пушек говорится, что для них «очень легко раздобыть порох, кворрелы, фитиль и пыжи».

Термин «ручная пушка» все еще применялся в 1560 году, поскольку известно, что сэр Томас Грешем ввез из Антверпена 1500 ручных пушек ценой по 7 шиллингов каждая. Сэр Роджер Уильяме примерно в то же самое время замечает, что «от отдачи не бывает вреда, если оружие имеет, на испанский манер, прямой приклад. Если же приклад изогнут, как у французов, и стрелять от груди, то только очень немногие, быть может, никто вообще не сможет его отдачу стерпеть. Однако же если на манер испанцев стрелять от плеча, то и опасности нет никакой, и вовсе не больно».

Когда вращавшийся снаружи на оси держатель фитиля уступил место устройству со спусковой скобой, то пружину и весь механизм для защиты от внешнего воздействия стали помешать внутрь деревянного приклада. Механизм стали называть «замком», причем каждый его тип имел собственное наименование. Так, конструкция, применявшаяся до 1520 года, называлась кнопочным замком. Нажатие на помещенную под прикладом кнопку спускало курок, и фитиль опускался на полку с затравкой. Замок конструкции, предложенной примерно в 1521 году Корнелиусом Иоханном, можно видеть в лондонском Тауэре. В нем имеется пружина и защелка. Когда курок оттягивают назад, он удерживается во взведенном состоянии до тех пор, пока освобождение защелки не позволит ему выполнить свое дело. В более поздних вариантах периода царствования королевы Елизаветы горящий фитиль в зажиме замка заменили куском трута, который тем не менее приходилось перед стрельбой поджигать все тем же фитилем1.

Новое наименование, мушкет, появилось примерно в 1530 году в Италии. Происхождение этого термина достаточно туманно. Поскольку многие большие артиллерийские орудия носили имена различных живых существ, то использование слова «moschetto» — мушкет, как называют молодого самца ястреба-перепелятника, — вовсе не кажется странным. Сами итальянцы тем не менее одни из первых связали это слово с именем изобретателя, которого звали Moschetta из Фельтро. Существовало также предположение об испанском происхождении термина — именно от слова «mascas» или «masquas», которое обозначает «искры от огня». Еще одна версия родиной этого оружия указывает Россию, именовавшуюся в то время Московией.

В Дрездене находятся мушкеты, датируемые 1570 и 1573 годами, а первые, варианты этого оружия, появившиеся во Франции, были столь тяжелы, что из них можно было стрелять, только облокотив на опору. В Англии первоначально мушкет не пользовался популярностью, по к 1570 году военные теоретики, видевшие его в действии во время континентальных войн, начали настаивать на его использовании. Таким образом в список снаряжения, выданного в 1577 году войскам, посланным па помощь голландцам, оказались включенными «мушкеты с пороховницами и опорами для стрельбы».

В случае с мушкетом немцам пришлось довольствоваться военным термином иностранного происхождения, и в инвентарной описи военных запасов города Вюрцбург ча 1584 год указаны «muscaten», «halbe-musketen» и «dop-pel-musketen»1. Что до цен на это оружие, то в 1588 году граждане города Норидж заплатили по 27 шиллингов за каждый из произведенных в Англии мушкетов с сошками, пороховницами и «фитильными коробами». К 1620 году цена снизилась до 1 фунта и 8 пенсов, а в 1632 году мушкет стоил 15 шиллингов и 6 пенсов, сошка — 10 пенсов и сумка для зарядов — еще 2 шиллинга 6 пенсов.

К началу XVII столетия мушкет по-прежнему оставался громоздким оружием, поскольку сэр Томас Келли в 1623 году сообщает, что его ствол имеет длину 4 фута, а калибр 12 пуль на фунт2.

Однако мушкет подвергался усовершенствованиям и становился легче, так что ко времени английской Гражданской войны необходимость в использовании сошки отпала. Старое название продолжало применяться для обозначения самого распространенного типа огнестрельного оружия, стрельба из которого ведется с упором в плечо. Это продолжалось до тех пор, пока нарезные мушкеты не приобрели такую популярность, что их стали называть просто «винтовками».

Начиная с этого времени старинный термин вышел из употребления, а оружие, не имеющее нарезов в стволе, стало называться гладкоствольным или дробовым, поскольку при наличии дроби использование нарезных стволов не дает преимуществ.

Как всегда бывает, в период эксплуатации одного изобретения ведутся разработки в смежных областях. Неудобства, связанные с необходимостью в течение длительного времени держать горящим кусок конопляной веревки, привели к использованию нового материала --пирита. Это природный минерал, представляющий собой естественную комбинацию серы и железа. На протяжении столетий он был хорошо известен из-за своей способности производить искры, благодаря чему с его использованием и был сконструирован механизм, примененный в огнестрельном оружии.

Наиболее древний экземпляр оружия, в котором употребляется пирит, находится или, вернее сказать, находился в дрезденском музее. Когда-то он считался подлинным изобретением патера Шварца, да и теперь все еще называется «munchsbuchse» — ружье монаха. Тем не менее сейчас никто не сомневается в том, что оно было изготовлено значительно позже, вероятно — в начале XVI столетия. Его ствол имеет длину примерно 11 дюймов и диаметр 33/4 дюйма. С помощью железного кольца по поверхности пирита двигается нечто вроде терки или напильника. Получающиеся в результате искры воспламеняют порох.

Следующим этапом развития должна была стать замена терки каким-нибудь более удобным устройством. Так появился на свет колесцовый замок. В этом типе замка пластинка желтого пирита прижималась специальным зажимом к зубчатому колесу. Нажатие на спусковой крючок освобождало пружину, которая, в свою очередь, тянула тонкую цепочку, намотанную вокруг оси зубчатки. Высекаемые в результате искры направлялись на затравочный порох, насыпанный на огнивной полке, крышка которой открывалась находившимся на валу колеса кулачком. После выстрела пружину вновь заводили особым ключом, который носился отдельно от самого оружия.

Очевидно, что колесцовый замок был механизмом достаточно тонким и позволить его себе могли только люди состоятельные, широкого распространения он не получил. Кроме того, он имел недостаток, получавший па поле боя роковое значение: пластинка пирита могла развалиться на куски в самый неподходящий момент. Возможно, что эта конструкция была изобретена it 1517 году в Нюрнберге, но точных данных на этот счет, как всегда, нет. Несомненно лишь то, что Леонардо не только описал принцип действия колесцового замка, но, как утверждал сам, даже стрелял с его помощью в голубей. Все ранние образцы этих механизмов — германские, многие изготовлены в Нюрнберге, если судить по датам на замках, около 1541 года.

Их распространение в Англии шло медленно. Богатые аристократы Елизаветинской эпохи могли позволить себе заказные экземпляры такого оружия с изысканно отделанными прикладами и причудливой гравировкой, но простым военным приходилось довольствоваться фитильными замками. Аркебузы тоже снабжались колесцовыми механизмами, но они не предназначались для солдатни из простолюдинов.

Правда, в кавалерии обнаружилась необходимость применения колесцовых механизмов в пистолетах и карабинах, из-за трудностей обращения с фитильными замками, возникавших у всадника. Германские рейтары первыми использовали эти замки в своих пистолетах, что стало переворотом в кавалерийской тактике, в то время как в Англии стандартным оружием всадников оставались шпаги. Тем не менее их начальники, которым довелось сражаться в войнах на континенте, а также те, кто мог себе это позволить, гордились обладанием оружия с колесцовыми замками. И все же, несмотря на весьма высокую оценку таких механизмов в охотничьем оружии, в Англии они уступили место более прочным, неприхотливым и стоившим дешевле кремневым замкам. Континент продолжал еще отдавать предпочтение более сложному оружию, но к концу XVII века колесцовые замки повсеместно вышли из употребления.

Еще один тип огнестрельного оружия, получивший значительную известность в Елизаветинскую эпоху, именовался «каливер». Он представлял собой облегченное фитильное ружье — по весу нечто среднее между аркебузом и мушкетом, — из которого стреляли без опоры на сошку. Эдмунд Йорк, офицер английского ополчения, так объяснял происхождение этого названия. Он писал, что в Пьемонте, где он служил в молодости, каждый пехотный полк вооружался аркебузами своего собственного, отличного от прочих калибра. Однако в 1569 году, перед сражением при Монконтуре, «князья церкви повелели изготовить 7000 аркебузов единого калибра, которых стали называть «harquebuze de calibre de monsieur le Prince», таким образом, сам термин произошел от французского слова «калибр».

Великим преимуществом этого оружия являлся стандартный размер пуль, которые можно было благодаря этому использовать в любом каливере. О его популярности можно судить по тому факту, что в 1578 году в арсеналах лондонского Тауэра имелось 7000 таких ружей. Это не слишком дорогое оружие: один каливер, стоивший в 1574 году 14 шиллингов, в 1581 году подешевел до 13 шиллингов и 4 пенсов.

Хотя первые каливеры кажутся оружием, отличающимся по типу от обыкновенного аркебуза, это название в конце концов стало обозначать любое легкое ружье, из которого можно было стрелять без опоры. К нему относились почти презрительно и почитали за оружие, пригодное, по утверждению Фальстафа во II части «Генриха IV», только для таких никчемных солдат, как Варт.

Каливеры не имели столь нарочито изогнутого приклада, как у аркебузов, а были со своим 42-дюймовым стволом почти прямыми. Сэр Роджер Уильяме в своем трактате 1590 года «Краткое обсуждение вопросов военных» пишет, что из каливера можно стрелять в два раза быстрее, чем из мушкета, нанося при этом конечно же в два раза меньший урон. Он предполагает, что отдача этого оружия не причинит вреда, если оно снабжено прямым прикладом и стрельба ведется с упором в плечо. Если же приклад его изогнут, как принято у французов, и стреляют от груди, то «никто не сможет эту отдачу стерпеть».

Несмотря на значительные изменения, произошедшие на континенте в сфере легкого огнестрельного оружия, королева Елизавета издала множество указов, направленных на поощрение искусства стрельбы из лука в противовес пушкарскому делу. Возможно, это объяснялось требованиями экономии, но лук в то время вел уже заранее проигранный поединок, пока наконец в 1595 году отряды лондонского ополчения не получили приказ заменить свои луки на каливеры и мушкеты.

Каливер с зарядной сумкой стоил в 1620 году 14 шиллингов и 10 пенсов, однако в период Тридцатилетней войны это оружие устарело, в употребление повсеместно вошел мушкет, что объяснялось его более тяжелой пулей, способной пробивать доспехи. Препятствием его распространению не стала даже необходимость использовать для стрельбы специальную опору, так что каливер постепенно исчез с полей сражений.

Малая прочность пирита побудила оружейников и изобретателей искать ему замену из более прочного материала. Решением вопроса стало применение кремня, который можно было использовать даже в колесцовых механизмах. Сохранившиеся экземпляры не позволяют с точностью определить различие между первоначальными колесцовыми замками, механизмами, сразу использовавшими кремень, и колесцовыми механизмами, переделанными на кремень, однако вскоре выяснилось, что этот материал не только может стать основой более мощного механизма, но даже требует его применения. Колесцо с заводной пружиной оказалось излишним, к тому же при использовании с более твердым по сравнению с пиритом кремнем оно могло выйти из строя. Курок или зажим, который прежде удерживал пиритовую пластинку, сохранился, но стал приводиться в действие пружиной. Зубчатое колесцо было заменено стальной пластиной с зазубренной поверхностью. Новый механизм получил название «Schnapphahn» или «snaphaunce» — «снэпхенс»1. Происхождение этого немецкого и английского слова объясняют сходством держателя кремня с клюющим петухом. Делались предположения, что замок «снэпхенс» получил название от воров, грабителей и мародеров, промышлявших чужой домашней птицей. Эту братию действительно так называли, однако жулье, предпочитавшее надежность кремневого замка выдававшему их с головой огоньку фитиля, было так прозвано по наименованию своего оружия, а не наоборот. Утверждается, что ружья с ударными замками были выданы войскам, отправлявшимся в 1580 году в Ирландию.

Некоторые экземпляры оружия, упомянутые в ранних инвентарных описях лондонского Тауэра, обозначены как имеющие «огневой замок», но из их подробного описания и высокой цены можно сделать вывод, что под этим названием фигурируют колесцовые механизмы. Этот факт приведен здесь для демонстрации трудностей идентификации старинного оружия по названию, которое иногда, в более позднее время, может иметь другой смысл.

Некоторые специалисты считают, что кремневый замок — другое изобретение, нежели «снэпхенс», и датируется примерно 1630 годом, в то время как иные утверждают, что отличие заключается только в незначительной перекомпоновке уже существовавших деталей и добавлении «предохранителя», т, е. возможности отвода стальной «батареи» (или огнива), крепившейся шарнирно, вперед, благодаря чему исключалась возможность случайного выстрела при переноске оружия. Еще один вопрос, касающийся скорее сферы производства, чем изобретательства; однако, как бы то ни было, давно апробированное оружие с фитильным замком оставалось основным для простых солдат во время английской Гражданской войны и сохранялось в употреблении даже позднее, в 1685 году — во нремя мятежа Монмаута. Из источников того времени можно узнать, что предательские, видимые издалека огоньки горящих фитилей можно было употреблять и с пользой — для маскировки, когда куски фитилей оставляли висеть рядами на изгородях, создавая у противника впечатление, что мушкетеры все еще продолжают занимать оборонительную линию, несмотря на то что они давно бесшумно отползли прочь.

«Снэпхенсы» производились в Англии по крайней мере с 1608 года, когда ружья и карабины с этими механизмами были посланы в подарок от Иакова I королю Филиппу Испанскому. Легко заметить, что часто калибр или диаметр ствола измеряется количеством пуль, приходящихся на фунт свинца. Пространные указания, сопровождающие сообщение о ценах на изделия английских оружейных мастеров в 1631 году, содержат информацию о том, что ствол длиной в 4 фута следует заряжать «туго пулями размера десять на фунт, а если свободно, то двенадцать на фунт», иначе говоря, пули большего размера будут входить в ствол плотно, а меньшего — могут просто из него выкатываться.

На мушкеты фитильные замки также ставили вдобавок к кремневым в качестве альтернативы на случай, если одна система откажется работать. Кремневый замок снабжался теперь крышкой огнивной полки, которая составляла часть ударной поверхности, и конструкция его стала так совершенна, что оставалась в ходу вплоть до XIX столетия. Существовала возможность замены фитильного замка мушкета на кремневый, так, сохранились приказы герцога Албемарля от февраля и апреля 1660 года о переделке в его собственном полку фитильных мушкетов в фузеи (мушкеты с кремневыми замками). Одновременно изменялся калибр, так чтобы использовать пули размером четырнадцать штук на фунт.

Кремневым оружием вооружались избранные группы солдат, такие как штурмовые партии во время Гражданской войны или специальные отряды фузилеров, использовавшиеся для охраны артиллерии и боеприпасов, т. е. в тех случаях, когда искры от горящих фитилей могли привести к катастрофе. Гренадерские части, созданные в конце правления Карла II, также получили на вооружение фузеи. В лондонском Тауэре и в частных коллекциях сохранились кремневые ружья, имеющие на замке гравировку «I2R», увенчанную короной, — монограмму короля Иакова II. Одно из них было изготовлено имевшим широкую известность оружейным мастером Бруком; его мушкет с кремневым замком имеет ствол длиной 31 дюйм. Это — легкая фузея или карабин; фитильные ружья имели ствол в 42 дюйма. Такие размеры были определены указом от 1680 года, но спустя четыре года длина окрашенных сангиной (красной краской) стволов с кремневыми замками была установлена в 3 фута и 8 дюймов.

Кремневые мушкеты, так же как и их разновидность, известная под названием «фузея», ствол которой по указу должен был иметь длину 3 фута и 2 дюйма, начали снабжать плечевым ремнем. Само название «фузея», уже много лет применявшееся на континенте, происходило от слова «focile», означающего «огонь». Было установлено, что драгуны (которые в то время превратились в обыкновенных пехотинцев, посаженных на лошадей) и гренадеры (которым было необходимо иметь свободными обе руки для снаряжения и метания гранат) испытывали большие неудобства, имея дело с обыкновенными кремневыми ружьями, в то время как оружие, снабженное широким ремнем, можно было повесить за спину, освободив тем самым руки. В конце концов ремень добавили в конструкцию всех мушкетов после того, как в царствование Вильгельма III была решена проблема больших затрат на вооружение. После этого обычным оружием стали кремне-uue ружья, а фитильные полностью исчезли.

Примерно в этот же период появилось выражение «Коричневая Бесс», обозначавшее мушкет. Делались попытки связать данное название с именем королевы Ели-чаветы1, однако она умерла за много лет до того, как это прозвище вошло в употребление. В действительности оно имело куда более прозаическое происхождение, поскольку «коричневая» просто описывало цвет оружия, а «Бесс», не имея никакой романтической связи с женским именем, пошло от немецкого либо голландского слова «bucshe» или «buss», означавшего ружье, которое, несомненно, появилось в Англии с голландскими войсками, пришедшими вместе с Вильгельмом и все еще остававшимися в стране.

Мушкеты с кремневым замком достигли высокого совершенства, и «Коричневая Бесс» стала оружием, которым суждено было выиграть битву при Ватерлоо, она оставалась на вооружении в течение полутора столетий, вплоть до введения в 1830 году пистонно

 Отправлено: 03.04.07 10:24. Заголовок: Re:

НАРЕЗНОЕ ОРУЖИЕ

Есть изобретатели, предлагающие новые идеи, однако бывают такие, кто возвращается к идее старой, стараясь наполнить ее новым содержанием. С древнейших времен делались попытки создать нарезное оружие, потом об этой идее забывали, после чего вновь вспоминали, чтобы опять отказаться, — так продолжалось до тех пор, пока она не была окончательно восстановлена в правах. Считается, что нарезное ручное оружие было изобретено в конце XV века, по одной версии — в 1498 году в Лейпциге, по другой — в Вене неким Гаспаром Кольнером или Цольнером. Оба предположения мало чем подкреплены. Утверждают, что Август Коттер или Каттер из Нюрнберга изготавливал нарезные стволы уже в 1520 году, однако, поскольку в одном из парижских музеев хранятся нарезные ружья 1616 года, помеченные тем же именем, вполне возможно, что в этом вопросе произошло какое-то недоразумение. Имеющее семь нарезов ружье, изготовленное Каттером, имеется и в Вулвиче.

Эти прямые нарезные канавки, скорее всего, должны были препятствовать сильному загрязнению ствола, вызывавшемуся скверным качеством тогдашнего пороха, который сгорал далеко не полностью. Но уже в начале XVI века были предложены винтовые нарезы (предназначенные для придания снаряду вращательного движения). Тогда уже знали о центробежных силах, которые должны были придавать снаряду устойчивость в полете, однако стоимость нарезания винтовых канавок была слишком велика.

Инвентарная опись арсенала в Цюрихе содержит упоминание о нарезной пушке, а в Вулвиче хранится орудие с нарезным стволом, которое, как считается, попало гуда из Венгрии. Венская коллекция оружия имеет несколько нарезных пушек, изготовленных между 1550 и 1560 годами.

Сэр Хью Плат, автор изданной в 1594 году книги «Сокровищница искусства и природы», приводит подробности изготовления «внутри ствола восьми канав довольной глубины, и для него пуль чуть больших, чем калибр». Последние забивались в ствол с помощью «палки-шомпола».

Считается, что первым такого рода оружием были вооружены датские войска короля Христиана IV, и ствол, изготовленный в этой стране в 1611 году, хранится в Вулвиче. Английский патент на «нарезку, вырезание канавок и винтов в стволе» был выдан 24 июня 1635 года А. Ротиспену, что указывает на запоздалое появление нового изобретения в этой стране. Изданная в 1644 году в Мадриде книга сообщает о проведении экспериментов с различными типами нарезов, делавшими на длине ствола полуоборот, полный оборот и даже полтора оборота. Нет сомнения, что распространению нарезного оружия в регулярных войсках препятствовала его высокая стоимость. Французы с гордостью отмечают, что их королевская конная гвардия имела в каждом эскадроне по восемь нарезных карабинов.

В середине XVIII столетия член Лондонского королевского общества Бенджамин Роббинс зачитал высокоученый доклад о теории нарезного оружия, однако, к сожалению, это принесло мало практической пользы. Английское оружие имело тогда вполне установившуюся конструкцию и изменялось мало. В американских войнах жители чащоб отлично знали цену своему охотничьему нарезному оружию и многократно с его помощью побеждали дисциплинированную английскую пехоту. Однако этот урок не был воспринят властями на родине, да и само американское правительство в последние годы столетия по старинке протекционировало строительство фабрик по производству гладкоствольного оружия.

Американская винтовка представляла собой конструкцию небольшого калибра, появившуюся на основе конструкций охотничьих ружей, завезенных на американский континент немцами. Немецкий охотник пользовался тяжелым мушкетом с большими пулями, а американцы приписывали себе создание усовершенствованного метода заряжания оружия, заключавшегося в обертывании пули куском кожи. Немцы, опустив пулю в дуло, обеспечивали ей сцепление с нарезами ствола, расплющивая ее тяжелым шомполом (губя при этом ее баллистические характеристики). Американский способ состоял в использовании небольшого кусочка хорошо промасленной кожи, которым частично обертывали свинцовый шарик. Такую пулю «с пластырем» можно было без особых усилий протолкнуть в ствол, не вредя ее шаровидной форме. Немецкий метод заряжания не только искажал форму пули, но мог также приводить к прорыву пороховых газов между ней и стенками ствола. Американская идея сальной прокладки способствовала более эффективной стрельбе, поскольку давление расширяющихся газов заставляло кожу и жир плотно прижиматься к стенкам ствола, а пуля при этом вылетала вперед, не искажая своей формы.

Американскую винтовку часто называют «Кентукки», однако это название может ввести в заблуждение, поскольку такое оружие изначально производилось в Ланкастере, штат Пенсильвания, и нескольких городках в той округе. Пули вначале были калибра от шестнадцати до двадцати на фунт, но потом, по сведениям знаменитого стрелка того времени полковника Хэнгера, его уменьшили — до тридцати шести на фунт. Этот джентльмен, состоявший в тесной дружбе с Тарльтоном и написавший кни-iy «Для всех спортсменов», стал впоследствии четвертым бароном Колрейном, но во время американской войны, несмотря на это, служил капитаном в отряде гессенских егерей и отлично знал преимущества нарезного оружия. Однако подобные ружья, производившиеся на европейском континенте, были тяжелы и, хотя снабжались очень легким спуском, а иногда и прицельной рамкой, были очень неудобны в обращении. Британское правительство ничего не имело против использования наемников, имевших такое оружие, но официально не занималось его производством. В действительности создавать первую британскую стрелковую часть, вооруженную нарезными ружьями, пришлось офицеру-добровольцу, носившему фамилию Фергюсон.

Встречаются первооткрыватели, своими открытиями ярко освещающие дорогу, по которой следом за ними идут другие, однако часто случается, что люди, указавшие верный путь вперед, не получают признания, а работа их предается забвению. Таким человеком был Патрик Фергюсон. Многие годы солдатам приходилось мириться с невыгодами положения, в которое их ставил чрезвычайно сложный процесс заряжания мушкетов — в основном из-за большого количества компонентов заряда, которые было необходимо протолкнуть в узкое выходное отверстие ствола. Появление удачной конструкции ружья, заряжавшегося с казенной части, решило бы эту проблему, и именно капитан Фергюсон изобрел такое оружие. Оно было произведено в большом количестве и прекрасно зарекомендовало себя в настоящих боевых действиях, однако изобретатель умер, несмотря на отличные отзывы, так и не дождавшись внедрения в производство своего изобретения. Его противники сочли предложенное им решение чересчур неэффективным.

Поразительной особенностью этого оружия был перпендикулярный винтовой затвор казенной части. Он отходил вниз при вращении защитной скобы курка. Тогда в открывшийся казенник можно было вложить пулю и засыпать порох, после чего поворотом скобы в обратном направлении затвор снова поднимался, запирая тем самым ствол и подготовляя оружие к выстрелу.

«Ежегодный отчет» от 1 июня 1776 года содержит пространный доклад о проведенных в присутствии начальника Артиллерийско-технического управления лорда Таунсенда, лорда Амхерста, генерала Гарви и других высокопоставленных офицеров испытаниях представленного капитаном Ферпосоном «ружья-винтовки» новой конструкции. Условия проверки были весьма строгими. Цитируем указанное периодическое издание: «При помехах, создававшихся проливным дождем и сильным ветром, испытания были выполнены в следующих четырех режимах, ни одно из которых прежде не выполнялось с применением любого другого стрелкового оружия. Во-первых, стрелок в течение четырех или пяти минут кряду вел стрельбу по расположенной на 200 ярдах мишени, делая за одну минуту четыре выстрела. Во-вторых, он произвел за одну минуту шесть выстрелов. В-третьих, он стрелял по четыре раза в минуту, одновременно двигаясь вперед со скоростью четырех миль в час. В-четвертых, он вылил бутылку воды на затравочную полку и в ствол заряженного ружья, промочив при этом каждую крупинку пороха, после чего менее чем через полминуты выстрелил из него не хуже прежнего, даже не извлекши пулю из ствола. Кроме того, он попал со 100 ярдов в «яблочко» мишени из положения лежа на спине, а также, невзирая на неравномерность ветра и сырую погоду, за весь период испытаний допустил всего лишь три промаха по мишени».

Только отправившись добровольцем на службу в Америку, Фергюсон получил возможность получить под свою команду отряд вооруженных оружием его изобретения волонтеров, который стал первой регулярной воинской частью в мире, снабженной ружьями, заряжавшимися с казны. Его маленький отряд численностью всего в сто человек так эффективно «очищал местность от неприятеля, что ни единый выстрел не потревожил колонну во время марша» перед сражением при Брендивайн в сентябре 1777 года. К несчастью, в одной из последующих стычек пуля американского стрелка раздробила Фергюсону локоть, а за то время, пока он лечился, главнокомандующий сэр Уильям Хоуви распустил его отряд и приказал отправить ружья на склад.

Однако Патрик Фергюсон вскоре оказался во главе нового отряда, на этот раз в качестве подполковника американских волонтеров, сохранивших верность Англии. Эти «Бьющие без промаха» из Нью-Йорка и Нью-Джерси также были вооружены ружьями Фергюсона. Во иремя наступления на Южную Каролину в составе колонны, состоявшей примерно из 800 человек, в основном — верных короне ополченцев, он был окружен у Кингз-Маунтин американскими войсками, численность которых, как утверждалось, доходила до 3000. Фергюсон пал, пробитый восемью пулями. Его отряд был полностью уничтожен, а ружья пропали. Надо полагать, они стали ценными трофеями победителей, которые по собственному опыту знали их эффективность.

Американские авторы по этому поводу высказывались в том смысле, что «если бы Великобритания производила больше ружей Фергюсона, то он, возможно, добился бы новых побед». Но власти больше ничего не предприняли в отношении этого великолепного стрелкового оружия, заряжавшегося с казны, и должно было пройти более 90 лет, прежде чем ружья с подобным способом заряжания снова поступили на вооружение. Новая конструкция представляла собой модернизированные ружья Энфилд—Снайдер, которые пехота получила в 1871 году.

Из ружей первоначальной конструкции уцелело так мало, что все экземпляры можно пересчитать по пальцам, однако они по-прежнему служат для демонстрации прекрасных возможностей, упущенных властями предержащими в те времена. Некий любопытствующий американец испытал один из этих раритетов. Он выяснил, что скорость заряжания и прочие заявленные характеристики оружия соответствуют действительности. Во время тренировочных стрельб с расстояния 90 футов три последовательно выпушенные пули легли соответственно на расстоянии '/, дюйма, 4 дюймов и Р/4 дюйма от «яблочка» мишени, имевшего диаметр 15/8 дюйма, что поистине является очень хорошим результатом.

Нарезные ружья были приняты на вооружение в британской армии почти что случайно. В декабре 1797 года во вновь создаваемый 5-й батальон 60-го пехотного полка были переведены четыреста гомпешских конных стрелков. Они сохранили за собой свои особые мундиры зеленого цвета и германские нарезные ружья. 60-й полк почти за сорок лет до этого момента уже предпринимал безуспешную попытку получить нарезное оружие; на этот раз сопротивление нововведению было сломлено благодаря популярности нарезных стволов среди иностранных войск, находившихся на британском жалованье. В то время нарезные ружья имели воинские части с такими странными наименованиями, как «Стрелковый полк Гарди», «Егеря Лёвенштайна» и т. п., но первый полк, полностью укомплектованный нарезным оружием, назывался «Стрелковая бригада» и возник как «Экспериментальный стрелковый отряд». В январе 1800 года герцог Йоркский отобрал солдат из четырнадцати линейных полков, чтобы образовать новую воинскую часть, которая была снабжена винтовками конструкции Бейкера.

Иезекиль Бейкер был английским оружейным мастером, специализировавшимся на изготовлении нарезных ружей для охотников-джентльменов и написавшим книгу под названием «Заметки о нарезном оружии». Испытания его винтовки прошли успешно, и, несмотря на высокую цену, она была принята армией на вооружение.

Нарезное ружье Бейкера имело семь нарезных канавок, по которым пуля делала в стволе длиной 30 дюймов четверть оборота. Поскольку оно заряжалось с дула, то после опускания в ствол поверх порохового заряда свинцовой пули ее следовало расплющить при помощи шомпола и деревянного молотка-киянки. При этом свинец раздавался в стороны, цепляясь за нарезы. Через короткое время от молотка отказались, решив, что для достижения требуемого результата достаточно тяжелого шомпола. Приклад этого нарезного мушкета имел прикрытую латунной пластинкой выемку, в которой хранились просаленные лоскутья, которые следовало забивать и ствол вместе с каждой пулей.

Изначально винтовка системы Бейкера имела 65-й калибр, т. е. меньше стандартного на тот период. В 1807 году была представлена вторая система Бейкера, на этот раз рассчитанная на армейский патрон 74-го калибра. Еще позднее, примерно в 1830 году, этому оружию был возвращен первоначальный калибр. Хотя винтовка Бейкера рассматривалась как подходящее оружие для всех стрелков и солдат специальных родов войск, основная часть пехоты должна была довольствоваться гладкоствольными мушкетами, наиболее вероятно — по причине затрат, необходимых для полного перевооружения, хотя вдобавок ко всему многие старшие офицеры попросту не видели никакого смысла в точности стрельбы. Необходимыми считались залповый огонь и потрясение, производимое им на противника, а дополнительное время, потраченное на заряжание нарезного оружия, рассматривалось как потерянное впустую.

Однако, как обычно случается, прогресс был достигнут вне военной сферы. Были «укрощены» фульминаты, и их стали использовать для детонации пороха. Этот вопрос более подробно рассмотрен в разделе, посвященном боеприпасам. Большинство оружейников надеялись найти в фульминатах мощную замену пороху, однако, когда орудия одно за другим под действием новых взрывчатых веществ начали взрываться, они отказались от своих поисков. Лишь один священник, преподобный Форсайт, не был обескуражен разрывами стволов, но предложил новый метод использования этих соединений, а именно решив детонировать с их помощью обыкновенный порох. Его пороховница-дозатор, отмеривавшая за один раз несколько гран порошка, действительно отвечала своему назначению, но была несколько неудобна в обращении. Другие изобретатели экспериментировали, формуя гремучие соединения в маленькие шарики, заправленные в бумажные пистоны (наподобие тех, что и сейчас используются в игрушечных пистолетах), а также трубки и т. д. Во всяком случае, с появлением медных пистонов британское правительство оказалось готово к восприятию новых идей в этой области. Капитан Бернерс из егерского полка армии герцогства Брауншвейгского предложил конструкцию нарезного ружья, имевшего в стволе два глубоких полукруглых нареза, делавшие на длине ствола один полный оборот. «Брауншвейгская» винтовка имела больший, по сравнению с конструкцией Бейкера, калибр и использовала особую пулю, снабженную пояском посредине, обеспечивавшим сцепление с нарезами. В 1836 году комитет в Вулвиче рассмотрел несколько конструкций стрелкового оружия и одобрил замену винтовки Бейкера на «брауншвейгскую». Новое оружие оказалось первым пистонным ружьем, получившим широкое распространение в британской армии, хотя некоторое количество «бейкеров» тоже было модифицировано под пистонный замок. Эта винтовка продолжала использоваться вплоть до Крымской войны, однако ствол ее сильно засорялся, что делало ее наихудшим из всех боевых нарезных ружей Европы.

После того как пистонные системы стали общепризнанными, внимание изобретателей привлек другой аспект проблемы совершенствования стрелкового оружия — форма его ствольного канала. Знаменитый охотник полковник Бофу в 1808 году настаивал на применении овального канала с увеличенным углом наклона нарезных канавок. Идея состояла в достижении большей скорости вращения пули и как следствие — повышении точности стрельбы.

В Германии испытывали ствол квадратного сечения, семигранный — в Нюрнберге, и все это вдобавок к тому, что шестигранный канал ствола уже пытались применить несколькими столетиями раньше. Последняя из перечисленных идей была вновь предложена в 1839 году Дж.М. Муром, служившим в Королевской артиллерии. В конце концов она была применена сэром Джозефом Уитвортом в винтовке его собственной конструкции, представленной на испытания в 1857 году, но не получила особой поддержки. Восьмигранный ствол был испытан знаменитым инженером сэром Исамбардом Брунелом и также не получил развития.

Овальный ствол оказался более популярен. Сообщалось, что уже упомянутый капитан Бернерс применил это нововведение к «брауншвейгскому» ружью, но изобретателем, использовавшим овальный ствол и добившимся наибольшего успеха, был Чарльз Ланкастер. Работая на Нью-Бонд-стрит в Лондоне, он усиленно продвигал эту идею, и позднее винтовка его конструкции была принята на вооружение британской армией.

Теперь перейдем к рассмотрению усовершенствованных пуль. Капитан Мини, служивший в «Chasseurs d'Orleans» — стрелковой бригаде Франции, — работал инструктором в школе стрелкового дела в Венсенне.

В 1847 году он экспериментировал с пулей, содержавшей в своем пустотелом основании железный колпачок. В момент выстрела пороховые газы вдавливали колпачок в пулю, заставляя свинец ее стенок раздаваться в стороны, образуя газонепроницаемый контакт со стволом. Французское правительство моментально одобрило эту идею (ружья с такими боеприпасами были выданы полку, в котором служил сам Мини), а британское правительство было радо наладить производство таких нарезных мушкетов в 1851 году. Капитан Мини получил за свой патент 20 000 фунтов стерлингов. Однако Гринер, хорошо известный производитель оружия из Бирмингема, представил доказательства того, что еще в 1836 году предлагал британскому правительству запатентованную им конструкцию пули, основанную на том же принципе. В том же 1836 году правительство согласилось провести испытания за счет изобретателя, но в итоге отвергло сам предложенный принцип. Тем не менее, после щедрой платы, полученной капитаном Мини, власти уже не могли больше игнорировать изобретателя, находившегося у них под самым носом, и в 1857 году Гринеру была выплачена тысяча фунтов стерлингов за «первое обнародование принципа действия расширяющейся пули, ныне повсюду известного как принцип Мини».

Новое нарезное ружье Мини калибра 702 по сравнению с «брауншвейгским» обладало менее крутыми нарезами. Некоторые гладкоствольные мушкеты образца 1842 года были модифицированы и снабжены тремя нарезными канавками. Королевская морская пехота получила на вооружение «военно-морской» вариант этого ружья. Впервые было принято решение снабдить нарезным оружием всех пехотинцев, и большинство солдат, отправлявшихся в 1854 году на Крымскую войну, его получили, однако полного перехода на эту систему не произошло по причине появления винтовки Энфилд.

Начальник артиллерийско-технического снабжения виконт Гардинг в 1852 году приказал провести в Энфилдс серию испытаний, принять участие в которых приглашались ведущие производители оружия со своими лучшими разработками. В результате в 1853 году на вооружение была принята винтовка Энфилд, вобравшая в себя все самые ценные свойства представленного на испытаниях оружия. Закупка сложного американского оборудования позволила расширить Королевские оружейные заводы в Энфилде для обеспечения производства новой системы. По существу, в новой конструкции применялось мало принципиально новых идей, зато были использованы все мыслимые усовершенствования и доводки, что сделало ее стандартным пехотным оружием с 1855 года вплоть до введения в 1866—1867 годах винтовок, заряжавшихся с казенной части. Винтовка Энфилд заменила во время Крымской войны пистонное ружье Мини, а позднее была введена и в англо-индийской армии. Именно патроны нового ружья, смазанные говяжьим салом, и послужили одной из причин восстании сипаев.

Проведенные в октябре 1853 года в Хэйсе сравнительные испытания винтовок Энфилд с тремя нарезами, Мини образца 1831 года и Ланкастера с эллиптическим стволом и более сильно закрученными ствольными канавками выявили преимущество последнего. Это, как видно, вызвало сильное недоумение, и через несколько месяцев были устроены новые испытания. На этот раз ружье Ланкастера было сочтено «нуждающимся в улучшении», а его пуля — имеющей тенденцию «обдираться» в стволе. В результате в 1855 году винтовка с эллиптическим стволом длиной 2 фута и 8 дюймов, хотя и не отвергнутая напрочь, была передана корпусу саперов и минеров, впоследствии переименованному в Королевских инженеров, и больше не фигурирует в нашем рассказе.

В 1854 году главнокомандующий Королевской армией попросил сэра Джозефа Уитворта исследовать вопрос о нарезных стволах. После многих испытаний был разработан шестигранный ствол, с которым можно было применять либо шестигранные, либо цилиндрические пули — так восстал из могилы призрак мистера Пакля! Проведенные в 1857 году в Энфилде сравнительные испытания этой винтовки и системы Энфилд, которые первая успешно выдержала, породили в 1862 году отчет, содержавший комплименты мистеру (как он еще именовался в то время) Уитворту за точность боя и превосходство над другими системами винтовок его конструкции.

Внедрение в производство проходило медленно, и только в 1864 году винтовки Уитворта поступили в 4-й батальон стрелковой бригады, но так никогда и не получили общего распространения. Винтовка конструкции Уитворта была признана достойной избрания в качестве оружия, из которого ее величество королева Виктория 1 июля 1860 года произвела выстрел на открытии первого собрания Национальной стрелковой ассоциации в Уимблдоне. Оружие было зафиксировано на опоре, и, когда ее величество, дернув за шнурок, спустила курок, пуля поразила расположенную на расстоянии 400 ярдов мишень всего в полутора дюймах от центра.

Большое количество гладкоствольных мушкетов было переделано в нарезные, но усовершенствование патрона, получившего самодостаточную систему зажигания заряда, открыло дорогу для казнозарядного оружия. Тем не менее гладкоствольные дульнозарядные мушкеты продолжали использоваться вплоть до 1859, а нарезные ружья дульного заряжания — до 1867 года.

ОРУЖИЕ, ЗАРЯЖАЕМОЕ С КАЗЕННОЙ ЧАСТИ

По мнению некоторых авторитетных специалистов, армия была согласна довольствоваться устаревшими дульиочпрядными ружьями. Любые новшества могли повлечь ча собой изменения в ружейных приемах, которые почитались святая святых пехоты. Однако великое волонтерское движение 1859—1860 годов познакомило тысячи гражданских лиц с армейским оружием, и оно было признано несовершенным. На военную службу стало проникать оружие, принадлежащее частным лицам, и стремление к усовершенствованию вскоре привело к принятию на иооружение ружей, заряжавшихся с казенной части.

«Революционное» введение механизма заряжания с казны в действительности берет начало с самой ранней норы существования огнестрельного оружия. Никогда до конца не забываемое и вместе с тем пребывающее в члчаточном состоянии, теперь оно переживало свое второе рождение — на этот раз полноценное. Трудность заключалась в отсутствии точности при изготовлении затвора казенника, что делало возможным прорыв пороховых газов, представлявший опасность для стреляющего. Интересно проследить путь развития механизмов заряжания с казны, уходящий в самые ранние времена существования огнестрельного оружия.

Хранящаяся в лондонском Тауэре английская бомбарделла, изготовленная, как считается, в XIV столетии, снабжена зарядным коробом, вставляющимся в казенную часть. Поскольку средства для фиксации этого короба отсутствуют, ее следует считать экспериментальной конструкцией. Примерно в 1420 году возник «разбрызгиватель святой воды» —- орудие, имевшее четыре сгруппированных вместе ствола, заряжавшиеся через скрытое сдвигающейся пластиной отверстие в зарядной камере. Идеи такого рода довольно нелепы, но все же в лондонском Тауэре сохранилось одно куда более практичное орудие.

Это заряжаемый с казны аркебуз с гравированной надписью «HR 1537», имеющий крепящийся петлями клапан, в поднятом состоянии открывавший в задней части ствола выемку длиной в несколько дюймов. Инвентарная опись, составленная в Тауэре в 1547 году, в связи со смертью Генриха VIII, достойна внимания в связи с большим количеством упомянутого в ней оружия, заряжаемого с казенной части, а также в силу того факта, что значительная его часть имеет «замки огненные». Некоторые из перечисленных в списке ружей до сих пор можно видеть в Тауэре. Казенник здесь имеет укрепленную на петлях металлическую крышку, которая в откинутом состоянии позволяет плотно вставить в ствол железную трубку. В закрытом состоянии крышка удерживается защелкой. Эти изобретения намного опережали свою эпоху, но имели один недостаток. Современная латунная гильза достаточно пластична и может расширяться в момент взрыва заряда, обеспечивая еще более непроницаемый для пороховых газов контакт со стенками ствола. В то же время допотопный железный «патронник», имевший форму сужающегося конуса, не мог обещать ничего лучшего, кроме просто хорошего прилегания, которое постепенно, по мере того как раскаленные газы разъедали металл в месте соединения, становилось все более свободным. Старинные оружейные мастера были пионерами своего дела, но их имена утеряны, сохранились лишь плоды их трудов.

Следующая попытка создать механизм заряжания с казенной части была осуществлена при появлении оружия с колесцовыми замками, в то же время, примерно в 1600 году, на ружьях появились прицелы, прочно вставлявшиеся в круглую оправку, которую заделывали в верхнюю часть ствола. Когда прицел поворачивали, от ствола отвинчивалась небольшая пластина, позволявшая заложить в открывшуюся полость пулю и заряд. Оружие такого типа сохранилось в Соединенных Штатах; аналогичная конструкция использовалась и в кремневых ружьях.

К той же сфере имеет отношение английский патент, выданный в 1664 году Абрахаму Холлу. У этого изобретителя была собственная идея заряжания оружия с казенной части, состоявшая в том, что выполнить задачу Может «прорезь в верхней части казны, через которую закладывать заряд». Это отверстие должно было закрываться железной деталью, «лежащей около ружья», возможно — сдвигающейся пластиной. Мы не располагаем никакими дополнительными подробностями, которые позволили бы с точностью определить то, как это осуществлялось.

В конце правления Вильгельма III оружейник по фамилии Уиллмор изготовил, возможно, самое первое в Англии нарезное ружье, заряжаемое с казенной части. В канале ствола имелось восемь канавок, делавших по его и и пне в 6 футов один полный оборот. Защитная скоба спускового крючка являлась одновременно рукояткой пинта, который надо было выкрутить до конца, чтобы открыть доступ к зарядной камере. Неудобство такой системы состояло в необходимости для заряжания пере-иернуть ружье «вверх дном». Несколько оружейных мастеров, воспользовавшись идеей Уиллмора, предложили свои винтовые затворы, а примерно в 1720 году на континенте было изготовлено ружье с винтом затвора, проходящим насквозь, к верхней части ствола, — конструкция, которую впоследствии применил Фергюсон.

Считается, что разработки приемлемого механизма заряжания с казенной части вызывались не стремлением к увеличению скорострельности, а тем, что нарезной ствол постепенно все сильнее забивался продуктами сгорания скверного пороха, из-за чего заряжание через ствол становилось все более затруднительным. По этой причине и велись поиски способа заряжания с казны, а одновременно, благодаря все возрастающей точности изготовления деталей и новым идеям, постепенно преодолевалась старая опасность прорыва через затвор пороховых газов.

Лондонский Тауэр в своих обширных хранилищах сокровищ военной техники имеет экземпляры казнозарядных ружей, изготовленных в середине XVIII столетия. Примененные в этом оружии методы заряжания весьма разнообразны и остроумны, но по большей части являются экспериментальными. В одной системе в ствол вставляется не связанная с ним зарядная камера. Другое ружье имело ствол, соединенный с казенной частью петлями и откидывавшийся при нажатии на дополнительный курок, расположенный перед защитной скобой основного спускового крючка, — почти совершенно так, как это делается в современном дробовом оружии. Третье, нарезное ружье с семью канавками, было снабжено расположенным сбоку рычагом, который при оттягивании его в сторону открывал в казенной части зарядную камеру. Этот экспонат № XXI/257, помеченный именем своего изготовителя: «Хирст из Тауэр-Хилл», доказывает, что если этот оружейник намеревался ввести в рассматриваемой области ценное усовершенствование, то он со своей идеей был весьма близок к очень крупному успеху.

У маршала Сакса было орудие «amusette», датируемое примерно 1740 годом, которое можно видеть в Парижском артиллерийском музее. Оно имело винтовой затвор и заряжалось снизу, на манер конструкции, запатентованной Уиллмором. Эти «забавницы», как правило, по типу походили на крепостные мушкеты, но было изготовлено и несколько подобных-карабинов. Англичанин по фамилии Уорсоп также имел заряжаемое с казны ружье, казенник которого отвинчивался снизу при помощи защитной скобы спускового крючка. Винт не проходил насквозь в грчшою часть ствола, и для заряжания его надо было Полностью извлекать. Но ни одна из этих систем не изготавливалась в больших количествах. До тех пор пока на сцепе не появился Фергюсон и по собственной инициативе не убедил британское правительство разрешить ему :ia свой счет снарядить отряд, вооруженный оружием его Конструкции, никакого существенного продвижения в !>той области сделано не было.

Британский оружейник Дюрс Эгг изготовил для прин-ца-регента1 заряжаемое с казенной части ружье, имевшее необычную конструкцию. Его ствол вывинчивался вперед, двигаясь по длинной резьбовой пробке, до тех пор пока не открывалось отверстие для заряда. Мастер Тисе из Нюрнберга примерно в 1801 году предложил кремневое ружье, заряжавшееся с казны. Это оружие имело снизу железную кнопку, которая при нажатии поднимала затвор кминовидной формы, выходивший из ствола и открывавший зарядную камеру.

Спустя десять лет американец полковник Джон Холл из Ярмута в штате Мэн получил патент на казнозарядное ружье, которое не только оказалось весьма удачным, но и производилось в больших количествах. Десять тысяч таких ружей было использовано между 1816 и 1827 годами н боях с краснокожими. В этой конструкции кремневый замок размещался поверх зарядной камеры, которая крепилась к казенной части на оси и могла откидываться вверх, давая возможность зарядить ее с открывшегося переднего конца. Кремневый замок использовался на оружейном заводе Холла в Харперс-Ферри до 1832 года, когда его заменили пистонным замком, предложенным за год до этого.

В 1831 году некий француз изобрел крепостное ружье, заряжавшееся с казны посредством поворотной зарядной камеры, вставлявшейся в паз затвора и удерживавшейся на месте передвижным клином. Это была пистонная конструкция — новый метод детонации заряда был применен весьма оперативно. Примерно в это же время появилась фузея Мини «конструкции Давида», в которой казенник закрывался вращавшейся на петлях крышкой. На ней помешалась и пистонная трубка с ударным механизмом, который срабатывал от курка, отодвинутого далеко назад.

Любопытно отметить, что даже в Америке нарезные ружья ствольного заряжания выпускались вплоть до 1864 года. Хотя предпринимались попытки применить идею барабана, с успехом использованную в пистолетах, в нарезных мушкетах она себя не оправдала. У Кольта была конструкция револьверной дульнозарядной винтовки, но прорыв газов оказался в ней столь велик, что, как правило, при первом же выстреле остальные заряды детонировали «из солидарности». Многие американские солдаты лишились по милости этого оружия левой руки. Вошло в обычай заряжать у этих ружей только одну камеру, а по окончании Гражданской войны в Америке их выставили на продажу по цене 42 цента за штуку.

Решение военного министерства принять на вооружение казиозарядное нарезное ружье повлекло за собой создание комитета. Для экспериментов были предоставлены дульнозарядиые ружья, и на рассмотрение поступило около пятидесяти конструкций. Почти все они имели пистонный замок и по большей части оказались громоздкими и неудобными. Тем не менее Джейкоб Снайдер из Нью-Йорка разработал откидывающийся на петлях затвор, который и был в 1865 году одобрен официально. Любопытно, насколько эта идея похожа на ту, что была применена в ружье времен Генриха VIII, о которой уже упоминалось. Через два года занялись переделкой оружия старых систем, и войска получили новые ружья. Благодаря этому было найдено какое-то применение большим запасам устаревших Энфилдов, однако модификация задумывалась только как временная мера. Открытие затвора обеспечивалось добавлением к заднему концу ствола продолговатой секции. Фланцевая крышка откидывалась вправо на петлях. Держатель капсюля и запальный канал составляли часть этой крышки. Запальный канал являлся недостатком конструкции и был устранен с введением патронов с капсюлем, расположенным на их оси, но даже они, имея латунное основание и картонные стенки гильзы, оказались неудовлетворительными, и решение проблемы было найдено только полковником Боксером из Королевской артиллерийской лаборатории, предложившим использовать патроны с латунными гильзами. Усовершенствованное ружье Энфилд—Снайдер имело наклонно расположенный на затворе ударник. На сей раз успех оказался полным, и эпоха дульнозарядного стрелкового оружия закончилась.

Однако, несмотря на весь свой успех, конструкция Снайдера представляла собой компромиссное решение. Старые пистонные ружья хорошо поддавались переделке, но необходимо было предложить совершенно новое оружие, и одновременно с началом применения модифицированного Энфилда начались поиски безупречного решения. В октябре 1866 года военное министерство публично призвало вносить новые идеи и предложения.

В результате на рассмотрение было прислано не только 120 различных типов огнестрельного оружия, но также почти пятьдесят типов боеприпасов. Не стоит и говорить, что искомого идеального оружия среди этого изобилия не оказалось. Исследования и испытания продолжались более двух лет, после чего в феврале 1869 года было решено заимствовать самые обещающие решения от нескольких предложенных типов оружия и объединить их для достижения наилучшего из возможных результатов.

Австриец Фридрих фон Мартини разработал конструкцию падающего затвора, которая и была одобрена. Оружейник из Эдинбурга Александр Генри предложил ствол с семью широкими и неглубокими нарезными канавками. В результате соединения двух этих идей в апреле 1871 года винтовка системы Мартини—Генри была официально принята на вооружение.

Она была однозарядной, и на испытаниях, в которых принимали участие еще четырнадцать типов стрелкового оружия, из нее за три минуты было сделано пятьдесят пять выстрелов и выбито при этом 127 очков — результат, который оставил остальные конструкции далеко позади. Новая идея Мартини состояла в том, чтобы затвор управлялся находящейся под ним рукоятью. Когда ее отводили вниз, в казеннике открывался канал, позволявший вставить в ствол патрон. Возврат рукояти в исходное положение запирал затвор и взводил ударный механизм, приводя винтовку в готовность. К недостаткам затвора Мартини следует от

 Отправлено: 03.04.07 10:29. Заголовок: Re:

ОДНОЗАРЯДНЫЕ ПИСТОЛЕТЫ

Происхождение пистолета нам неизвестно. Сэр Джеймс Тернер в изданном в 1683 году трактате «Pallas Armata» сообщает, что это оружие в городе Пистоя, во времена царствования английского короля Генриха VIII изобрел Камилл о Вителли.

Доказательства этого факта не слишком основательны, хотя нам известны утверждения о широком распространении пистолетов в Германии около 1512 года.

Наполеон III в своем монументальном труде по истории артиллерии утверждает, что название пистолета произошло от его калибра. Он цитирует документ XVI столетия, в котором говорится о пулях размером всего с пистоль — тогдашнюю мелкую монету. Следует отметить, что, хотя диаметр монеты оставался постоянным, калибр пистолетов изменялся. В поддержку «монетной» теории можно привести и другой пример. В Германии существовали маленькие карманные пистолеты, известные как «терсероль», в то время как в Италии была мелкая монета — терцероле, имевшая диаметр чуть менее полудюйма. Такое совпадение весьма интересно. К сожалению, известно, что золотой пистоль имел в диаметре дюйм и более — чересчур крупный калибр для «пистоля» как оружия. Английский знаток старины Френсис Гросе недвусмысленно утверждает, что об изобретателе пистолета ему ничего не известно: «Это оружие совершенствовали и упростили его устройство простые ремесленники».

Некоторые авторы утверждают, что 500 бомбард длиной в ладонь, изготовленных в 1346 году для города Перуджа, следует считать пистолетами; более вероятно, однако, что это были ручные пушки, укрепленные на длинных древках. Отличительным свойством пистолета следует считать то, что из этого оружия можно стрелять держа его одной рукой.

Первые пистолеты, или «даги» (dag), были не чем иным, как маленькими аркебузами. Хотя как исключение существовали более ранние фитильные образцы, именно изобретение колесцового замка привело к распространению пистолета. Всаднику было трудно стрелять из длинного оружия, то же самое относилось и к конструкциям с фитильным замком; таким образом, изобретение системы, которой можно пользоваться одной рукой, решало многие проблемы. Германские рейтары с восторгом приняли новое оружие и, как правило, предпочитали иметь на луке своих седел по паре пистолетов. Этим кавалеристам нравилось, когда рукоятки этого оружия заканчивались крупными головками или утолщениями, чтобы после выстрела, взяв его за ствол, им можно было пользоваться наподобие дубинки. Это приводит нас к еще одному объяснению термина «пистолет». В начальный период, да и много позднее пистолеты подвешивались к луке седла, которая также называлась «pistallo».

Немцы утверждают, что еще в 1423 году у них были пистолеты с кремневым замком, однако это представляется сомнительным, поскольку такие спусковые механизмы появились значительно позднее. Возможно, под пистолетами в данном случае имеется в виду оружие, примененное в 1420 году при осаде Бонифачо на Корсике. Тогда у кавалеристов были короткие железные трубки с металлическим кольцом на конце. Сообщалось, что эти трубки были покрыты кожей и подвешивались к седлу. Нет сомнения, что и до изобретения пистолета предпринимались попытки найти огнестрельное оружие для всадников, но упомянутые трубки, как видно, мало походили на пистолет.

Ранние пистолеты по современным представлениям были достаточно длинными, поскольку один старинный автор, д'Авила, сообщает, что их длина равнялась двум ладоням — что-то около восемнадцати дюймов. Утверждается, что в 1544 году в Англии пистолеты были поставлены на вооружение кавалерии, однако известен указ Генриха VIII, согласно которому никакое огнестрельное оружие вместе с прикладом не могло иметь общую длину менее 1 ярда. Это будто бы исключает пистолеты, если не учитывать того факта, что нам определенно известно об их применении в царствование Генриха — столь прогрессивный монарх не мог упустить возможность испробовать любую новинку. Действительно, предполагавшийся тогда способ их использования представляется совершенно новым и изощренным, нигде и никогда не имевшим прецедентов.

Предполагаемой датой изготовления этого оружия считается 1520 год, а уже в 1542 году инвентарная опись лондонского Тауэра включает маленькие стальные щиты, соединенные с «малыми пушечками» — или пистолетами. В более поздние годы зафиксирована сохранность не менее шестидесяти шести экземпляров этого необычного оружия, а один из них, датируемый 1520 годом, был однажды выставлен на одном из лондонских аукционов. Поскольку в лондонском Тауэре сохранилось только десять оригинальных образцов, можно предположить, что выставленный на продажу экземпляр являлся подобным им. В любом случае представляется удивительным, что столь большое число экземпляров этого необычного оружия уцелело и не пропало для потомков. Первая особенность, поражающая при осмотре одного из сохранившихся экземпляров, состоит в том, что пистолет, проходящий через центр щита, заряжается с казенной части. Отдельная металлическая трубка — или камора — содержит заряд. Когда ее вставляют в ствол, вниз опускается, чтобы удерживать ее на месте, закрепленная на петлях U-образная металлическая защелка. К тому же смотритель арсеналов Тауэра Ч. Фолкс утверждает, что это единственные существующие образцы старинных фитильных пистолетов. Круглые деревянные щиты имеют в диаметре примерно восемнадцать дюймов и раскрашены в красный, коричневый и черный либо в красный, черный и желтый цвета. В верхней их части имеется небольшая решетка, через которую стрелок мог в безопасности наблюдать за своей целью. Один из щитов имеет покрытие из десяти пластин, выполненных из граненой стали. Вероятно, это тот самый экземпляр, который был продемонстрирован в 1666 году некоему немцу, посетителю арсенала, утверждавшему, что щит «покрыт сверкающими каменьями, чтобы ослеплять противника отраженным блеском солнца». Эти щиты-пистолеты, без сомнения, являлись изящными поделками, но не играли никакой роли в общем развитии пистолета как оружия, происходившем на континенте быстрыми темпами благодаря усилиям многих оружейников, которые в конечном счете и снабжали Англию новыми конструкциями.

Один из таких пистолетов известен под названием «даг» или «дагге». Ранний аркебуз, называвшийся по-английски «hagbutt» или «haque», имел уменьшенный вариант, известный под названием «полухаг». Можно предположить, что этот «полухаг» был еще более уменьшен в размерах и превратился в пистолет-«даг». Это оружие имело колесцовый замок и было снабжено прикладом практически полукруглой формы. Отчет о снаряжении, доставленном в 1559 году из Фландрии, содержит упоминание о 18 000 «дагов», стоивших по 16 шиллингов 8 пенсов за штуку — громадное количество по весьма дешевой цене, при условии, что это были полноценные пистолеты. Как правило, «даги» были превосходным оружием, бывшим в ходу у знати, и его обладатели гордились им, насколько об этом можно судить по портретам графа Эссекса и Лестера Роберта Дадли работы Цуккаро1.

Инвентарная опись Тауэра за 1578 год отмечает наличие в запасах 500 пистолетов, однако шесть лет спустя Тайный совет предписывал гражданам Нориджа снабдить своих легких кавалеристов седельными пистолетами. В этих описях запасов Тауэра встречаются и необычные конструкции, как, например, «даг» с двумя стволами на одной рукояти». Также упоминается «белый (стальной) «так» с кремневым замком». Этот «так» представлял собой пистолет с расположенным сбоку металлическим приспособлением, служившим крюком для крепления оружия на поясе. Кроме, того там находились одиннадцать «таков», сработанных на манер «дагов», с кремневыми замками и двойными замками на каждом». Термин «двойной замок», по всей видимости, означал, что кремневый замок использовался одновременно с пиритовым, другими словами — колесцовым механизмом.

Нет сомнения, что в этой области начинали применять и кремневые замки, поскольку существует относящееся к 1588 году документальное подтверждение выплаты комендантом Нориджа денег оружейнику Генри Рэдоу за то, что он «приделал замок «снэпхенс» и новую рукоять к одному из старых пистолетов». Проблема слабости пружины колесцового замка уже упоминалась, и преимущества сильной пружины и высокой надежности кремневого замка быстро привели к его принятию в Англии. В царствование королевы Елизаветы кавалеристы получили взамен шпаги или палаша второй пистолет.

Дыхание надвигающихся перемен заметно в опубликованном в 1594 году сочинении сэра Хью Плата — «Сокровищница Искусства и Природы», в котором в числе прочего речь идет и о нарезных пистолетах.

Первым шагом вперед от колесцового замка стал испанский замок, или «микулет», в котором использовался кремень. Этот механизм находился целиком на виду, снаружи пистолета. Мощная основная пружина заставляла курок с зажатым в нем кремнем опускаться на вращавшуюся на оси крышку затравочной полки. Поверхность крышки была покрыта насечкой, что давало при ударе кремня обильные искры. Замок «микулет» получил свое наименование от слова, обозначающего испанских или португальских грабителей, которые им пользовались.

Этот замок иногда называют «полубатарейным», а его изобретение в 1560 году приписывают Симону Макварту. Среди оружейников города Аугсбурга в тот период было известно семейство Марквордт, два представителя которого в 1530 году были приглашены императором Карлом V в Мадрид. Старший из них носил имя Симон. Младший, его сын и тоже Симон, прозванный Макварте, возможно, и был автором нового изобретения.

Замком «микулет» пользовались многие годы, однако он не получил широкого распространения.

Замок «снэпхенс» отличался от этой конструкции тем, что его механизм для защиты от повреждений был помещен внутрь деревянного ложа; его создание относится примерно к тому же периоду. Различие, делаемое в наше время между «снэпхенсом» и кремневым замком, заключается в том, что в первом из двух механизмов крышка затравочной полки и огнивная пластина были отдельными деталями, а во втором они составляли единое целое. В действительности же в XVII веке термин «снэпхенс» обозначал все замки с кремнем и стальным огнивом.

Особое распространение пистолеты получили в царствование Иакова 1, когда проселочные дороги переполпились бродягами и грабителями, в ходу у которых, не считая ружей, луков и стрел, были, как правило, еще и пистолеты. Любопытно было бы выяснить, какой из типов этого оружия был тогда настолько дешев, чтобы им мог пользоваться подобный сброд; возможно, это была одна из конструкций с кремневым замком.

В казенном прейскуранте для оружейников, выпущенном в 1631 году, указаны следующие цены: кремневые пистолеты с ключом (что должно означать пистолеты с колесцовым механизмом) — 3 фунта стерлингов за пару, а кавалерийские пистолеты с замками «снэпхенс» и комплектом принадлежностей — 1 фунт за пару. В 1637 году особо указывалось, что пистолетные стволы не должны быть короче 14 дюймов.

Хотя пистолету, как оружию самообороны, отдавалось предпочтение джентльменами, он также использовался и простыми кавалеристами в качестве боевого оружия. В 1632 году капитан Крузо опубликовал богато иллюстрированную книгу, где среди прочего находятся картинки, изображающие тренировки кирасир по применению пистолетов. Автор указывал на необходимость для кавалериста «двух добрых кремневых пистолетов в седельных кобурах», имеющих ствол длиной 18 дюймов и калибр в двадцать пуль на фунт свинца. Аркебузир также имел пистолет и в придачу к нему — как отмечено со старомодной причудливостью — «патронташ и собственный рот для хранения пуль».

Несмотря на широкое распространение пистолета за границей, в Англии он оставался оружием джентльменов. Во время Гражданской войны аристократы, обладавшие этим оружием, так им гордились, что даже на портретах их изображали с колесцовым пистолетом в одной руке и спаннером, или ключом для завода его механизма, — в другой. В 1639 году Роберт Вард, автор книги «Критические замечания о действиях боевых», предназначавшейся для офицеров лондонского ополчения, сообщал, что стрельба из «наших английских пистолетов» отличается от «пистолетов кремневых» в том, что первые снабжены неким «задним замком», или замком-собачкой, который представлял собой предохранитель, позволявший держать курок взведенным, не рискуя произвести случайный выстрел. Однако в то время колесцовые пистолеты в Англии уже отживали свой век.

Вопрос о нарезных стволах был рассмотрен вновь, и выданный в июне 1635 года патент специфицировал нарезку, процесс изготовления и резьбовое крепление ствола. Пистолет с навинчивающимся стволом, изготовленный, как утверждают, примерно в 1650 году Э. Ни-кольсоном из Лондона, имел выполненный в форме пушки ствол длиной в 1 фут с восемью нарезами. Последние должны были обеспечивать этому оружию весьма высокую по тем временам точность боя. Дополнительным усовершенствованием служило шарнирное приспособление, благодаря которому ствол после отвинчивания оставался прикрепленным к рукояти — необычное удобство для всадника, впрочем весьма похожее на конструкцию карабина «a canon brisee», несколько позже получившего распространение во Франции. Наличие нарезного ствола у пистолета, использовавшегося главным образом для ближнего боя, не имело особого смысла, в то же время преимущество резьбового крепления ствола заключалось в возможности заряжания оружия с казенной части.

Такие пистолеты со стволами в форме пушки были распространены в царствование Карла I. В результате отвинчивания ствола открывалась массивная зарядная камера, в которую закладывали порох и пулю. Для плотного навинчивания ствола в нем были предусмотрены углубления, позволявшие применять специальный «ключ». Одним из преимуществ такой системы заряжания с казны была возможность применять пули несколько более крупные, чем калибр ствола, благодаря чему быстро расширяющиеся при выстреле газы создавали сильное давление и, следовательно, сообщали пуле большую скорость. Пистолет, оставленный королем Карлом в Уинслоу-Холл в Лестершире после сражения при Нэзби, принадлежал к этому типу.

К сожалению, термин «винтовой ствол» породил известную неопределенность, а именно непонятно, относился ли он к стволу, присоединяемому к казенной части при помощи резьбы, или же к нарезному стволу, полученному процессом «Бинтования». Подобные казнозарядные пистолеты с бронзовым стволом, выполненным в форме пушки, были широко распространены вплоть до царствования королевы Анны, и, хотя некоторые из них имели нарезку, большая их часть была гладкоствольной. В оружии, предназначенном для рукопашной схватки, нарезной ствол был совершенно излишним, к тому же зачастую в некоторых пистолетах этого типа, имевших ствол длиной всего в пару дюймов, для подобного изыска просто не было места. Эти крошечные карманные пистолеты пред-назнались для самозащиты от грабителей и разбойников с большой дороги.

Другая разновидность этой конструкции известна под названием «поясные или подвязочные пистолеты». Они были среднего размера, с рукоятью, снабженной специальным выступом, не позволявшим оружию, заткнутому за пояс, провалившись, потеряться. Выпускавшиеся в различных модификациях, они пользовались популярностью среди моряков — от пиратов до добропорядочных морских капитанов. Вариант этого пистолета, устроенный по типу мушкетона, с широким раструбом на конце ствола, предназначенный для стрельбы крупной дробью или картечью, также был распространен на море из-за большого веса снарядов, которыми можно было заряжать ружья. Дальность стрельбы в данном случае не имела особого значения по сравнению с широтой поражения расстреливаемой толпы.

«Лондонская газета» за 21—24 января 1678 года помещала объявление о потерянном «футляре с пистолетами с резьбовыми стволами», а когда в 1689 году был убит сэр Джордж Локард, сообщалось, что убийца использовал «нарезной карманный пистолет». Не возникает никакого сомнения, о каком оружии идет речь в этих старинных заметках, и может статься, что упомянутое смешение понятий возникает только в умах современных авторов.

В 1661 году маркизу Вустеру был выдан патент на «изобретение, как делать ружья или пистолеты, кои перезаряжать возможно за одну десятую часть минуты из особой для той цели назначенной пороховницы — одна четвертая часть оборота ствола запирает его так прочно и основательно, как могла бы целая дюжина поворотов винта». Мы не располагаем прочими подробностями, но делались предположения, что помянутая четверть оборота ствола открывала казенник, в который можно было заложить порох и пулю. Оружие того времени, которое могло бы попасть в описываемую категорию, либо имело винтовую муфту, запиравшую казенник, либо резьбовое крепление ствола. Очевидно, что в описании фигурирует не обыкновенный, хорошо известный вывинчивающийся ствол, но, возможно, некая система разрывной резьбы (наподобие применяемой в значительно более поздних цилиндрических орудийных затворах), допускавшая его быстрое отделение.

В царствование Карла II было указано, чтобы длина пистолетного ствола составляла не менее 14 дюймов, а сэр Джеймс Тернер в 1683 году писал, что она может достигать и двух футов. В одной французской работе по военным вопросам утверждается, что длина военного пистолета была примерно 21/, фута — что по современным стандартам очень много, — причем, несмотря на такую длину, пуля из него «летит шагов на сорок или около того» — не слишком впечатляющее достижение.

В начале XVIII столетия был предложен новый тип замка, который стали использовать в пистолетах вместе с наворачивающимся «пушечным» стволом. Прежде большинство замков устанавливалось справа от п'т/голета и монтировалось на единой металлической пластине. Новая конструкция получила название коробчатого замка и отличалась наличием пластины как справа от нее, так и сверху. Механизм оказывался, таким образом, внутри своего рода металлической коробки и не был частично окружен деревом, как в прежних системах. В замке, изготавливавшемся обыкновенно из бронзы, курок с затравочной полкой и стальным огнивом помещался теперь сверху. Эта конструкция также не была военным оружием, но предназначалась для ношения в кармане верхней одежды в качестве средства самообороны.

Хотя бронзовые «пушечные» стволы все еще использовались, большее распространение в тот период получили стволы из стали, для отвинчивания которых использовались короткие внутренние канавки с подогнанным под них ключом. Эти канавки иногда ошибочно принимают за нарезы, однако, поскольку они часто имели д ину всего в полдюйма, их практическое значение в этом смысле было пренебрежимо мало. Эти маленькие пистолеты с коробчатым замком, столь популярные во времена правления королевы Анны, производили такие английские мастера, как Перри, Арчер и Барбер.

В тот же период в Шотландии обычными стали цельнометаллические пистолеты, которые впоследствии с несомненной пользой для себя были скопированы и мастерами других государств. Такое оружие, однако, не всегда выполнялось целиком из металла: образцы 1600 года имели деревянное ложе. Подобный пистолет представлял собой в такой степени оригинальную конструкцию, что король Иаков I мог послать его в дар испанской инфанте в качестве примера шотландского оружейного мастерства. Шишка на конце рукояти к 1620 году получила свою характерную, похожую на тюльпан форму, а затем приобрела вдавленный силуэт почки. В 1646 году город Дауни в графстве Стирлингшир был центром процветающего ремесленного производства. Подобные пистолеты там изготовляли такие знаменитые оружейники, как Томас Кэделл и некоторые другие. В 1650 году деревянные детали стали оправлять металлом, а к концу столетия прочно утвердилась цельнометаллическая версия пистолета с рукоятью, заканчивавшейся «бараньими рогами». В начале XVIII века цельностальной кремневый пистолет был непременной принадлежностью костюма любого прилично одетого шотландца, а в Европе такие пистолеты даже назывались «Ecossaise»1.

Даже часто упоминаемые, но остающиеся загадкой пистолеты марки «Segallas» относились к категории шотландских.

Поскольку такие пистолеты были в чести у шотландцев, то нет ничего удивительного в том, что в 1739 году, когда отряды «Черной стражи»2 были сведены в полк, им выдали именно это оружие, изготовленное оружейником Бисселом, работавшим, по имеющимся сведениям, в Лите примерно в 1740—1770 годах. Его носили на теле спереди, прикрепляя при помощи длинного стального язычка, проходившего вдоль ствола к дулу, — приспособления, применявшегося также в кавалерийских пистолетах.

Рукоять пистолета шотландских горцев заканчивалась двумя завитками, известными под названием «бараньи рога», между которыми находилась шишечка, вывинтив которую можно было достать пробойник для прочистки запального отверстия. Другой стандартный вариант этого оружия, с рукоятью, заканчивавшейся шишкой в виде почки, производил Джон Уотерс из Лондона. Хотя, как правило, такие оружейники, как Джеймс Майкл, Джон Мэрдох из Даун и, Кэмпбелл Мак-Наб и некоторые другие, изготавливали цельностальные пистолеты, подобное оружие делалось также и из бронзы — к примеру, такой пистолет работы Т. Мэрдоха из Лита можно видеть в коллекции Фарквахарсона в Музее Виктории и Альберта. Подобное оружие, выполнявшееся по частным заказам, обыкновенно богато украшалось и не имело предохранительной скобы короткого спускового крючка, который заканчивался крупной шишкой. Шотландские пистолеты было приказано снять с вооружения в начале революции в Америке, поскольку их сочли непригодными для ведения войны в лесах.

В то время как в армии стремились к созданию стандартного пистолета и пули, военный флот довольствовался практически любым оружием, начиная от изящных сложных конструкций, купленных за свой счет офицерами, и кончая грубыми трофейными железками. Точность боя играла здесь незначительную роль по сравнению с надежностью, при этом предпочтительнее было, если оружие было способно стрелять тяжелыми зарядами. Предпочтение отдавалось стволам из бронзы или пушечного металла, которые не поддавались коррозии, что имело отнюдь не последнее значение на морском воздухе. Создание стандартного пистолета продвигалось медленно. Простой кремневый пистолет, подобно его большой сестрице «Коричневой Бесс», продолжал оставаться широко распространенным даже в XIX столетии, несмотря на предпринимавшиеся по всему миру попытки модернизации старых и изобретения новых конструкций. Даже такое незначительное усовершенствование, которое препятствовало бы потере шомпола при заряжании сидя верхом на лошади, не было найдено, пока Иезекиль Бейкер не предложил поворотного крепления, которое получило всеобщее распространение. Тем не менее попытки совершенствования пистолета не прекращались, и наиболее значимые среди них были направлены на создание многозарядного или многоствольного оружия.

 Отправлено: 03.04.07 10:30. Заголовок: Re:

ОДНОЗАРЯДНЫЕ ПИСТОЛЕТЫ

Происхождение пистолета нам неизвестно. Сэр Джеймс Тернер в изданном в 1683 году трактате «Pallas Armata» сообщает, что это оружие в городе Пистоя, во времена царствования английского короля Генриха VIII изобрел Камилл о Вителли.

Доказательства этого факта не слишком основательны, хотя нам известны утверждения о широком распространении пистолетов в Германии около 1512 года.

Наполеон III в своем монументальном труде по истории артиллерии утверждает, что название пистолета произошло от его калибра. Он цитирует документ XVI столетия, в котором говорится о пулях размером всего с пистоль — тогдашнюю мелкую монету. Следует отметить, что, хотя диаметр монеты оставался постоянным, калибр пистолетов изменялся. В поддержку «монетной» теории можно привести и другой пример. В Германии существовали маленькие карманные пистолеты, известные как «терсероль», в то время как в Италии была мелкая монета — терцероле, имевшая диаметр чуть менее полудюйма. Такое совпадение весьма интересно. К сожалению, известно, что золотой пистоль имел в диаметре дюйм и более — чересчур крупный калибр для «пистоля» как оружия. Английский знаток старины Френсис Гросе недвусмысленно утверждает, что об изобретателе пистолета ему ничего не известно: «Это оружие совершенствовали и упростили его устройство простые ремесленники».

Некоторые авторы утверждают, что 500 бомбард длиной в ладонь, изготовленных в 1346 году для города Перуджа, следует считать пистолетами; более вероятно, однако, что это были ручные пушки, укрепленные на длинных древках. Отличительным свойством пистолета следует считать то, что из этого оружия можно стрелять держа его одной рукой.

Первые пистолеты, или «даги» (dag), были не чем иным, как маленькими аркебузами. Хотя как исключение существовали более ранние фитильные образцы, именно изобретение колесцового замка привело к распространению пистолета. Всаднику было трудно стрелять из длинного оружия, то же самое относилось и к конструкциям с фитильным замком; таким образом, изобретение системы, которой можно пользоваться одной рукой, решало многие проблемы. Германские рейтары с восторгом приняли новое оружие и, как правило, предпочитали иметь на луке своих седел по паре пистолетов. Этим кавалеристам нравилось, когда рукоятки этого оружия заканчивались крупными головками или утолщениями, чтобы после выстрела, взяв его за ствол, им можно было пользоваться наподобие дубинки. Это приводит нас к еще одному объяснению термина «пистолет». В начальный период, да и много позднее пистолеты подвешивались к луке седла, которая также называлась «pistallo».

Немцы утверждают, что еще в 1423 году у них были пистолеты с кремневым замком, однако это представляется сомнительным, поскольку такие спусковые механизмы появились значительно позднее. Возможно, под пистолетами в данном случае имеется в виду оружие, примененное в 1420 году при осаде Бонифачо на Корсике. Тогда у кавалеристов были короткие железные трубки с металлическим кольцом на конце. Сообщалось, что эти трубки были покрыты кожей и подвешивались к седлу. Нет сомнения, что и до изобретения пистолета предпринимались попытки найти огнестрельное оружие для всадников, но упомянутые трубки, как видно, мало походили на пистолет.

Ранние пистолеты по современным представлениям были достаточно длинными, поскольку один старинный автор, д'Авила, сообщает, что их длина равнялась двум ладоням — что-то около восемнадцати дюймов. Утверждается, что в 1544 году в Англии пистолеты были поставлены на вооружение кавалерии, однако известен указ Генриха VIII, согласно которому никакое огнестрельное оружие вместе с прикладом не могло иметь общую длину менее 1 ярда. Это будто бы исключает пистолеты, если не учитывать того факта, что нам определенно известно об их применении в царствование Генриха — столь прогрессивный монарх не мог упустить возможность испробовать любую новинку. Действительно, предполагавшийся тогда способ их использования представляется совершенно новым и изощренным, нигде и никогда не имевшим прецедентов.

Предполагаемой датой изготовления этого оружия считается 1520 год, а уже в 1542 году инвентарная опись лондонского Тауэра включает маленькие стальные щиты, соединенные с «малыми пушечками» — или пистолетами. В более поздние годы зафиксирована сохранность не менее шестидесяти шести экземпляров этого необычного оружия, а один из них, датируемый 1520 годом, был однажды выставлен на одном из лондонских аукционов. Поскольку в лондонском Тауэре сохранилось только десять оригинальных образцов, можно предположить, что выставленный на продажу экземпляр являлся подобным им. В любом случае представляется удивительным, что столь большое число экземпляров этого необычного оружия уцелело и не пропало для потомков. Первая особенность, поражающая при осмотре одного из сохранившихся экземпляров, состоит в том, что пистолет, проходящий через центр щита, заряжается с казенной части. Отдельная металлическая трубка — или камора — содержит заряд. Когда ее вставляют в ствол, вниз опускается, чтобы удерживать ее на месте, закрепленная на петлях U-образная металлическая защелка. К тому же смотритель арсеналов Тауэра Ч. Фолкс утверждает, что это единственные существующие образцы старинных фитильных пистолетов. Круглые деревянные щиты имеют в диаметре примерно восемнадцать дюймов и раскрашены в красный, коричневый и черный либо в красный, черный и желтый цвета. В верхней их части имеется небольшая решетка, через которую стрелок мог в безопасности наблюдать за своей целью. Один из щитов имеет покрытие из десяти пластин, выполненных из граненой стали. Вероятно, это тот самый экземпляр, который был продемонстрирован в 1666 году некоему немцу, посетителю арсенала, утверждавшему, что щит «покрыт сверкающими каменьями, чтобы ослеплять противника отраженным блеском солнца». Эти щиты-пистолеты, без сомнения, являлись изящными поделками, но не играли никакой роли в общем развитии пистолета как оружия, происходившем на континенте быстрыми темпами благодаря усилиям многих оружейников, которые в конечном счете и снабжали Англию новыми конструкциями.

Один из таких пистолетов известен под названием «даг» или «дагге». Ранний аркебуз, называвшийся по-английски «hagbutt» или «haque», имел уменьшенный вариант, известный под названием «полухаг». Можно предположить, что этот «полухаг» был еще более уменьшен в размерах и превратился в пистолет-«даг». Это оружие имело колесцовый замок и было снабжено прикладом практически полукруглой формы. Отчет о снаряжении, доставленном в 1559 году из Фландрии, содержит упоминание о 18 000 «дагов», стоивших по 16 шиллингов 8 пенсов за штуку — громадное количество по весьма дешевой цене, при условии, что это были полноценные пистолеты. Как правило, «даги» были превосходным оружием, бывшим в ходу у знати, и его обладатели гордились им, насколько об этом можно судить по портретам графа Эссекса и Лестера Роберта Дадли работы Цуккаро1.

Инвентарная опись Тауэра за 1578 год отмечает наличие в запасах 500 пистолетов, однако шесть лет спустя Тайный совет предписывал гражданам Нориджа снабдить своих легких кавалеристов седельными пистолетами. В этих описях запасов Тауэра встречаются и необычные конструкции, как, например, «даг» с двумя стволами на одной рукояти». Также упоминается «белый (стальной) «так» с кремневым замком». Этот «так» представлял собой пистолет с расположенным сбоку металлическим приспособлением, служившим крюком для крепления оружия на поясе. Кроме, того там находились одиннадцать «таков», сработанных на манер «дагов», с кремневыми замками и двойными замками на каждом». Термин «двойной замок», по всей видимости, означал, что кремневый замок использовался одновременно с пиритовым, другими словами — колесцовым механизмом.

Нет сомнения, что в этой области начинали применять и кремневые замки, поскольку существует относящееся к 1588 году документальное подтверждение выплаты комендантом Нориджа денег оружейнику Генри Рэдоу за то, что он «приделал замок «снэпхенс» и новую рукоять к одному из старых пистолетов». Проблема слабости пружины колесцового замка уже упоминалась, и преимущества сильной пружины и высокой надежности кремневого замка быстро привели к его принятию в Англии. В царствование королевы Елизаветы кавалеристы получили взамен шпаги или палаша второй пистолет.

Дыхание надвигающихся перемен заметно в опубликованном в 1594 году сочинении сэра Хью Плата — «Сокровищница Искусства и Природы», в котором в числе прочего речь идет и о нарезных пистолетах.

Первым шагом вперед от колесцового замка стал испанский замок, или «микулет», в котором использовался кремень. Этот механизм находился целиком на виду, снаружи пистолета. Мощная основная пружина заставляла курок с зажатым в нем кремнем опускаться на вращавшуюся на оси крышку затравочной полки. Поверхность крышки была покрыта насечкой, что давало при ударе кремня обильные искры. Замок «микулет» получил свое наименование от слова, обозначающего испанских или португальских грабителей, которые им пользовались.

Этот замок иногда называют «полубатарейным», а его изобретение в 1560 году приписывают Симону Макварту. Среди оружейников города Аугсбурга в тот период было известно семейство Марквордт, два представителя которого в 1530 году были приглашены императором Карлом V в Мадрид. Старший из них носил имя Симон. Младший, его сын и тоже Симон, прозванный Макварте, возможно, и был автором нового изобретения.

Замком «микулет» пользовались многие годы, однако он не получил широкого распространения.

Замок «снэпхенс» отличался от этой конструкции тем, что его механизм для защиты от повреждений был помещен внутрь деревянного ложа; его создание относится примерно к тому же периоду. Различие, делаемое в наше время между «снэпхенсом» и кремневым замком, заключается в том, что в первом из двух механизмов крышка затравочной полки и огнивная пластина были отдельными деталями, а во втором они составляли единое целое. В действительности же в XVII веке термин «снэпхенс» обозначал все замки с кремнем и стальным огнивом.

Особое распространение пистолеты получили в царствование Иакова 1, когда проселочные дороги переполпились бродягами и грабителями, в ходу у которых, не считая ружей, луков и стрел, были, как правило, еще и пистолеты. Любопытно было бы выяснить, какой из типов этого оружия был тогда настолько дешев, чтобы им мог пользоваться подобный сброд; возможно, это была одна из конструкций с кремневым замком.

В казенном прейскуранте для оружейников, выпущенном в 1631 году, указаны следующие цены: кремневые пистолеты с ключом (что должно означать пистолеты с колесцовым механизмом) — 3 фунта стерлингов за пару, а кавалерийские пистолеты с замками «снэпхенс» и комплектом принадлежностей — 1 фунт за пару. В 1637 году особо указывалось, что пистолетные стволы не должны быть короче 14 дюймов.

Хотя пистолету, как оружию самообороны, отдавалось предпочтение джентльменами, он также использовался и простыми кавалеристами в качестве боевого оружия. В 1632 году капитан Крузо опубликовал богато иллюстрированную книгу, где среди прочего находятся картинки, изображающие тренировки кирасир по применению пистолетов. Автор указывал на необходимость для кавалериста «двух добрых кремневых пистолетов в седельных кобурах», имеющих ствол длиной 18 дюймов и калибр в двадцать пуль на фунт свинца. Аркебузир также имел пистолет и в придачу к нему — как отмечено со старомодной причудливостью — «патронташ и собственный рот для хранения пуль».

Несмотря на широкое распространение пистолета за границей, в Англии он оставался оружием джентльменов. Во время Гражданской войны аристократы, обладавшие этим оружием, так им гордились, что даже на портретах их изображали с колесцовым пистолетом в одной руке и спаннером, или ключом для завода его механизма, — в другой. В 1639 году Роберт Вард, автор книги «Критические замечания о действиях боевых», предназначавшейся для офицеров лондонского ополчения, сообщал, что стрельба из «наших английских пистолетов» отличается от «пистолетов кремневых» в том, что первые снабжены неким «задним замком», или замком-собачкой, который представлял собой предохранитель, позволявший держать курок взведенным, не рискуя произвести случайный выстрел. Однако в то время колесцовые пистолеты в Англии уже отживали свой век.

Вопрос о нарезных стволах был рассмотрен вновь, и выданный в июне 1635 года патент специфицировал нарезку, процесс изготовления и резьбовое крепление ствола. Пистолет с навинчивающимся стволом, изготовленный, как утверждают, примерно в 1650 году Э. Ни-кольсоном из Лондона, имел выполненный в форме пушки ствол длиной в 1 фут с восемью нарезами. Последние должны были обеспечивать этому оружию весьма высокую по тем временам точность боя. Дополнительным усовершенствованием служило шарнирное приспособление, благодаря которому ствол после отвинчивания оставался прикрепленным к рукояти — необычное удобство для всадника, впрочем весьма похожее на конструкцию карабина «a canon brisee», несколько позже получившего распространение во Франции. Наличие нарезного ствола у пистолета, использовавшегося главным образом для ближнего боя, не имело особого смысла, в то же время преимущество резьбового крепления ствола заключалось в возможности заряжания оружия с казенной части.

Такие пистолеты со стволами в форме пушки были распространены в царствование Карла I. В результате отвинчивания ствола открывалась массивная зарядная камера, в которую закладывали порох и пулю. Для плотного навинчивания ствола в нем были предусмотрены углубления, позволявшие применять специальный «ключ». Одним из преимуществ такой системы заряжания с казны была возможность применять пули несколько более крупные, чем калибр ствола, благодаря чему быстро расширяющиеся при выстреле газы создавали сильное давление и, следовательно, сообщали пуле большую скорость. Пистолет, оставленный королем Карлом в Уинслоу-Холл в Лестершире после сражения при Нэзби, принадлежал к этому типу.

К сожалению, термин «винтовой ствол» породил известную неопределенность, а именно непонятно, относился ли он к стволу, присоединяемому к казенной части при помощи резьбы, или же к нарезному стволу, полученному процессом «Бинтования». Подобные казнозарядные пистолеты с бронзовым стволом, выполненным в форме пушки, были широко распространены вплоть до царствования королевы Анны, и, хотя некоторые из них имели нарезку, большая их часть была гладкоствольной. В оружии, предназначенном для рукопашной схватки, нарезной ствол был совершенно излишним, к тому же зачастую в некоторых пистолетах этого типа, имевших ствол длиной всего в пару дюймов, для подобного изыска просто не было места. Эти крошечные карманные пистолеты пред-назнались для самозащиты от грабителей и разбойников с большой дороги.

Другая разновидность этой конструкции известна под названием «поясные или подвязочные пистолеты». Они были среднего размера, с рукоятью, снабженной специальным выступом, не позволявшим оружию, заткнутому за пояс, провалившись, потеряться. Выпускавшиеся в различных модификациях, они пользовались популярностью среди моряков — от пиратов до добропорядочных морских капитанов. Вариант этого пистолета, устроенный по типу мушкетона, с широким раструбом на конце ствола, предназначенный для стрельбы крупной дробью или картечью, также был распространен на море из-за большого веса снарядов, которыми можно было заряжать ружья. Дальность стрельбы в данном случае не имела особого значения по сравнению с широтой поражения расстреливаемой толпы.

«Лондонская газета» за 21—24 января 1678 года помещала объявление о потерянном «футляре с пистолетами с резьбовыми стволами», а когда в 1689 году был убит сэр Джордж Локард, сообщалось, что убийца использовал «нарезной карманный пистолет». Не возникает никакого сомнения, о каком оружии идет речь в этих старинных заметках, и может статься, что упомянутое смешение понятий возникает только в умах современных авторов.

В 1661 году маркизу Вустеру был выдан патент на «изобретение, как делать ружья или пистолеты, кои перезаряжать возможно за одну десятую часть минуты из особой для той цели назначенной пороховницы — одна четвертая часть оборота ствола запирает его так прочно и основательно, как могла бы целая дюжина поворотов винта». Мы не располагаем прочими подробностями, но делались предположения, что помянутая четверть оборота ствола открывала казенник, в который можно было заложить порох и пулю. Оружие того времени, которое могло бы попасть в описываемую категорию, либо имело винтовую муфту, запиравшую казенник, либо резьбовое крепление ствола. Очевидно, что в описании фигурирует не обыкновенный, хорошо известный вывинчивающийся ствол, но, возможно, некая система разрывной резьбы (наподобие применяемой в значительно более поздних цилиндрических орудийных затворах), допускавшая его быстрое отделение.

В царствование Карла II было указано, чтобы длина пистолетного ствола составляла не менее 14 дюймов, а сэр Джеймс Тернер в 1683 году писал, что она может достигать и двух футов. В одной французской работе по военным вопросам утверждается, что длина военного пистолета была примерно 21/, фута — что по современным стандартам очень много, — причем, несмотря на такую длину, пуля из него «летит шагов на сорок или около того» — не слишком впечатляющее достижение.

В начале XVIII столетия был предложен новый тип замка, который стали использовать в пистолетах вместе с наворачивающимся «пушечным» стволом. Прежде большинство замков устанавливалось справа от п'т/голета и монтировалось на единой металлической пластине. Новая конструкция получила название коробчатого замка и отличалась наличием пластины как справа от нее, так и сверху. Механизм оказывался, таким образом, внутри своего рода металлической коробки и не был частично окружен деревом, как в прежних системах. В замке, изготавливавшемся обыкновенно из бронзы, курок с затравочной полкой и стальным огнивом помещался теперь сверху. Эта конструкция также не была военным оружием, но предназначалась для ношения в кармане верхней одежды в качестве средства самообороны.

Хотя бронзовые «пушечные» стволы все еще использовались, большее распространение в тот период получили стволы из стали, для отвинчивания которых использовались короткие внутренние канавки с подогнанным под них ключом. Эти канавки иногда ошибочно принимают за нарезы, однако, поскольку они часто имели д ину всего в полдюйма, их практическое значение в этом смысле было пренебрежимо мало. Эти маленькие пистолеты с коробчатым замком, столь популярные во времена правления королевы Анны, производили такие английские мастера, как Перри, Арчер и Барбер.

В тот же период в Шотландии обычными стали цельнометаллические пистолеты, которые впоследствии с несомненной пользой для себя были скопированы и мастерами других государств. Такое оружие, однако, не всегда выполнялось целиком из металла: образцы 1600 года имели деревянное ложе. Подобный пистолет представлял собой в такой степени оригинальную конструкцию, что король Иаков I мог послать его в дар испанской инфанте в качестве примера шотландского оружейного мастерства. Шишка на конце рукояти к 1620 году получила свою характерную, похожую на тюльпан форму, а затем приобрела вдавленный силуэт почки. В 1646 году город Дауни в графстве Стирлингшир был центром процветающего ремесленного производства. Подобные пистолеты там изготовляли такие знаменитые оружейники, как Томас Кэделл и некоторые другие. В 1650 году деревянные детали стали оправлять металлом, а к концу столетия прочно утвердилась цельнометаллическая версия пистолета с рукоятью, заканчивавшейся «бараньими рогами». В начале XVIII века цельностальной кремневый пистолет был непременной принадлежностью костюма любого прилично одетого шотландца, а в Европе такие пистолеты даже назывались «Ecossaise»1.

Даже часто упоминаемые, но остающиеся загадкой пистолеты марки «Segallas» относились к категории шотландских.

Поскольку такие пистолеты были в чести у шотландцев, то нет ничего удивительного в том, что в 1739 году, когда отряды «Черной стражи»2 были сведены в полк, им выдали именно это оружие, изготовленное оружейником Бисселом, работавшим, по имеющимся сведениям, в Лите примерно в 1740—1770 годах. Его носили на теле спереди, прикрепляя при помощи длинного стального язычка, проходившего вдоль ствола к дулу, — приспособления, применявшегося также в кавалерийских пистолетах.

Рукоять пистолета шотландских горцев заканчивалась двумя завитками, известными под названием «бараньи рога», между которыми находилась шишечка, вывинтив которую можно было достать пробойник для прочистки запального отверстия. Другой стандартный вариант этого оружия, с рукоятью, заканчивавшейся шишкой в виде почки, производил Джон Уотерс из Лондона. Хотя, как правило, такие оружейники, как Джеймс Майкл, Джон Мэрдох из Даун и, Кэмпбелл Мак-Наб и некоторые другие, изготавливали цельностальные пистолеты, подобное оружие делалось также и из бронзы — к примеру, такой пистолет работы Т. Мэрдоха из Лита можно видеть в коллекции Фарквахарсона в Музее Виктории и Альберта. Подобное оружие, выполнявшееся по частным заказам, обыкновенно богато украшалось и не имело предохранительной скобы короткого спускового крючка, который заканчивался крупной шишкой. Шотландские пистолеты было приказано снять с вооружения в начале революции в Америке, поскольку их сочли непригодными для ведения войны в лесах.

В то время как в армии стремились к созданию стандартного пистолета и пули, военный флот довольствовался практически любым оружием, начиная от изящных сложных конструкций, купленных за свой счет офицерами, и кончая грубыми трофейными железками. Точность боя играла здесь незначительную роль по сравнению с надежностью, при этом предпочтительнее было, если оружие было способно стрелять тяжелыми зарядами. Предпочтение отдавалось стволам из бронзы или пушечного металла, которые не поддавались коррозии, что имело отнюдь не последнее значение на морском воздухе. Создание стандартного пистолета продвигалось медленно. Простой кремневый пистолет, подобно его большой сестрице «Коричневой Бесс», продолжал оставаться широко распространенным даже в XIX столетии, несмотря на предпринимавшиеся по всему миру попытки модернизации старых и изобретения новых конструкций. Даже такое незначительное усовершенствование, которое препятствовало бы потере шомпола при заряжании сидя верхом на лошади, не было найдено, пока Иезекиль Бейкер не предложил поворотного крепления, которое получило всеобщее распространение. Тем не менее попытки совершенствования пистолета не прекращались, и наиболее значимые среди них были направлены на создание многозарядного или многоствольного оружия.

 Отправлено: 03.04.07 10:51. Заголовок: Re:

МНОГОЗАРЯДНЫЕ ПИСТОЛЕТЫ

Подобно тому как пушка и мушкет для увеличения огневой мощи снабжались более чем одним стволом, тот же самый принцип в разные периоды применялся и к пистолетам. Есть сведения, что двуствольный пистолет был изобретен в 1543 году в Мюнхене. Существовали и пистолеты с двойной detente^, имевшие два параллельных ствола и по два замка и два спусковых крючка.

Двуствольные пистолеты начала XVII столетия делались по типу некоторых больших ружей, а именно они имели два ствола с независимыми затравочными полками, которые, однако, вращались вокруг центральной оси, что позволяло стрелять из них с помощью единственного спускового механизма.

Следует упомянуть и другое направление исследований — попытки зарядить один ствол несколькими зарядами и пулями. Подобная практика может показаться крайне опасной, однако она была широко распространена в начале XVII столетия. В один ствол помещалось два заряда и две пули, расположенные таким образом, что каждый из зарядов можно было воспламенить с помощью двух кремневых или колесцовых спусковых механизмов. Сперва надо было пустить в ход передний замок, затем, чтобы завершить этот достаточно рискованный процесс, — и второй. Не считая возможной человеческой ошибки при выборе нужного спускового крючка, двойное заряжание было опасно еще и потому, что горящие газы от первого выстрела могли воспламенить второй заряд. Несмотря на это, идея ока-чал ас ь очень живучей — известно, что подобное оружие, снабженное уже пистонными замками, продолжало использоваться даже в середине XIX века, когда был изготовлен пистолет Линдсея. Он имел в казенной части два ударника, срабатывавших от одного спускового крючка. Первое нажатие на него производило первый выстрел, следующее — второй.

По имеющимся сведениям, самый ранний экземпляр многозарядного огнестрельного оружия для стрельбы с одной руки, сохранившийся в Англии, — это пистолет с замком «снэпхенс», находящийся в Королевском военном музее в районе Уайтхолл.

Его конструкции присуще множество особенностей, характерных для современных револьверов. Он имеет бронзовый барабан с шестью зарядными камерами, каждая из которых снабжена собственной огнивной полкой. Цилиндр прикрыт внешней защитной крышкой из бронзы. Имеется даже механизм для автоматического поворота цилиндра при взводе курка — решение, впоследствии повторно найденное Сэмуэлем Кольтом и по сию пору применяемое в его предназначенных для пограничников револьверах. Это оружие весит более 6 фунтов, имеет длину 21У2 дюйма и снабжено боковым выступом, который позволяет носить его за поясом. Известны и другие экземпляры такой конструкции, но об их производителе можно только догадываться, поскольку клеймо на них отсутствует.

Во времена правления Карла II часто пользовались пистолетами револьверного типа, а в протоколах Королевского общества упоминаются системы, для нас утерянные. Например, мы узнаем об изобретении, продемонстрированном принцу Руперту в марте 1664 года. Это был «пистолет, стреляющий с такой быстротой, с которой только возможно его нацеливать, и притом когда угодно можно стрельбу прекратить, и в том оружии движение огня и пули употреблено для его нового заряжания порохом, пулей и затравкой, а также и для взвода курка». К сожалению, никаких дополнительных подробностей не сохранилось, а идея использования пороховых газов для перезарядки оружия возникла вновь только спустя 200 лет.

Сохранился револьвер с тремя зарядными камерами, имеющий клеймо «Gorgo, Londini». Вероятно, он был изготовлен в Италии, а клеймо поставлено в Лондоне, чтобы избежать неприятностей с лондонскими оружейниками. Это оружие имеет затвор, который надо вращать вручную. Вообще все ранние револьверы и многозарядные пистолеты интересны скорее своей необычностью, а не тем, что они стали признанными конструкциями. По всей видимости, почти все они были иностранного производства, и мода на них быстро прошла — вероятно, из-за того, что дополнительные заряды в этом оружии были склонны к детонации от первого же выстрела.

В начале первого десятилетия XVIII века была разработана более надежная конструкция. В ней вращающийся барабан подготавливался к следующему выстрелу с помощью расположенного сбоку рычага. В нью-йоркском Метрополитен-музее хранится такой пистолет, принадлежавший якобы лорду Нельсону.

Револьвер с кремневым спусковым механизмом был сконструирован примерно в 1809 году изобретателем из Бостона, штат Массачусетс. Его звали Элайша Г. Кол-лиер. Не сумев получить финансовой поддержки у себя на родине, он отправился в Англию, где в 1818 году получил на свое изобретение патент. В своей мастерской на Стренде он изготавливал револьверные пистолеты и многозарядные ружья. Револьвер Коллиера имел пять зарядных камер, сужавшихся к концу и плотно входивших в имевший соответствующую форму конец ствола. Цилиндр запирался в боевом положении пружиной, что препятствовало прорыву пороховых газов. В некоторых из его револьверов имелся механизм, автоматически подсыпавший на огнивную полку затравку до десяти раз подряд.

В 1815 году парижский оружейник Ленорман предложил, в свою очередь, пистолет с пятью вращающимися стволами, а также изготовил револьвер с пистонным замком, имевшим курок двойного действия. Пистолет, изготовленный позднее парижанином по фамилии Де-визм, имел семь стволов, а еще одна конструкция, «Ма-риетт», при посредстве отдельных стволов, навинчивавшихся на казенную часть с несколькими капсюльными трубками, могла делать двадцать четыре выстрела подряд.

Заряжание пистолетов с дула все еще было признанным способом, но признаком общего направления развития в сторону револьверов могло служить широкое распространение пистолета, носившего название «перечница». В этой «перечнице» имевшиеся в наличии шесть стволов были объединены в монолитный блок, вращавшийся вокруг центральной оси и подставлявший пистоны каждого из стволов под располагавшийся сверху общий ударник. Нажатие на спусковую скобу взводило ударник, поворачивало стволы на 60 градусов, после чего спускало ударник на пистон. Большой вес ствольного блока требовал общей экономии веса, вследствие чего стволы делались короткими, во многих случаях — короче трех дюймов. Таким образом, этот дульнозарядный пистолет был пригоден исключительно для стрельбы с малого расстояния или по крупным целям.

Первоначально брандтрубки (держатель пистона с запальным каналом) и пистоны располагались радиально относительно центра ствольного блока, и, когда каждая из его секций оказывалась сверху, закрепленный на рукояти над спусковым механизмом курок или ударник поднимался и резко ударял по пистону, детонируя содержащуюся в нем крупинку фульмината. Чтобы не допустить выпадения пистонов, вокруг почти всей окружности цилиндрического ствольного блока была установлена защитная планка на расстоянии, достаточном для выполнения ее функции, но не препятствующая вращению. Позднее пистоны и брандтрубки стали размещать горизонтально, в направлении к стрелку. Это потребовало замены старого курка затылочным ударником — деталью, которая развилась в курок, хорошо известный по современным револьверам. Добавление к этому ударнику выступающего рычажка дало возможность взводить механизм нажатием большого пальца.

Предпринимались и другие попытки облегчить центральный блок, а примерно в 1840 году некто Кухенрей-тер из Регенсбурга предложил конструкцию пистолета с укороченной группой зарядных камер, к которым он добавил только один ствол, укрепленный перед верхней камерой. В результате возник пистолет, весьма похожий на пистолет Карла I, о котором уже упоминалось. Ствол крепился к рукояти L-образной металлической деталью, которая проходила под вращающейся частью. Цилиндр теперь вращался на оси, закрепленной с обоих концов, а не с одного, как делалось прежде.

В середине столетия Бейкер также изготовил нарезной револьвер аналогичной конструкции.

По мере устаревания «перечницы» часто модернизировали на новый манер путем урезания ствольного блока и добавления единственного нового ствола. Это приводит к неразберихе при идентификации старых переделанных экземпляров.

Однако прежде чем револьверная система окончательно закрепила свои позиции, свои идеи в этой области испробовали и другие изобретатели. Существовал, например, разработанный в 1859 году пистолет Шарпа «Защитник», имевший четыре ствола и единственный игольчатый механизм, перемещавшийся после выстрела к следующему заряду при помощи храпового колеса. Кроме того, существовал пистолет Марстона, три ствола которого располагались вертикально один над другим, а выстрелы производились ударником, который при нажатии на спусковой крючок перемещался сверху вниз. Даже ранние пистолеты фирмы «Ремингтон» имели четыре или пять стволов, в некоторых вариантах вращавшиеся как единое целое. Поразительная конструкция Джейна Хармоники имела десять стволов; этот пистолет вызывал ассоциации со средневековым orgelgeshutze. Стволы были расположены параллельно, а весь ударный механизм перемещался к новой позиции после нажатия на спусковой крючок двойного действия и производства выстрела. В Англии Ланкастер производил пистолет с четырьмя стволами, в котором ударник перемещался по кругу.

Но вернемся к настоящему револьверу. Говорят, что Кольту не исполнилось и двадцати лет, когда он еще в 1830 году разработал конструкцию шестизарядного оружия. На корабле «Корло», направлявшемся из Бостона в Калькутту, он убивал время, вырезая из дерева модель своего идеального пистолета. И хотя капитан корабля посмеивался, глядя на результаты его работы, новый пистолет спустя шесть лет уже был запущен в производство на заводе Производственной компании патентованного огнестрельного оружия в Петерсоне, в штате Нью-Джерси. Несмотря на то что в описании патента, полученного Кольтом в 1835 году, утверждалось, что поворот барабана на требуемый угол при помощи храпового механизма являлся одним из предложенных новшеств, такие оружейники, как Твигг, Хантер и некоторые другие, намного раньше производили револьверы с кремневым замком, в которых барабан поворачивался вручную с применением храпового колеса.

В то время, когда Сэмуэль Кольт между 1835 и 1847 годами получал свои патенты, конструирование револьверных пистолетов уже развивалось в правильном направлении. Приехав в 1851 году в Пимлико, чтобы начать производство револьверов, он преуспел совсем незначительно, выпустив только небольшое их количество для англо-индийской армии.

Его оружие было популярно в Соединенных Штатах, но в целом не было принято на вооружение британской армией. Первая модель для Кольта была выполнена Энсоном Чейсом, оружейником из Коннектикута. Однако вследствие близкого расположения брандтрубок при первом же выстреле «из солидарности» одновременно детонировали и все остальные заряды. Но изобретатель вскоре исправил эту ошибку, и получившееся в результате оружие приобрело вид, очень похожий на выпускаемый и сегодня армейский револьвер со спусковым механизмом однократного действия. Последнее означает, что, когда курок большим пальцем отводится назад, барабан поворачивается на требуемый угол и подводит следующую пулю на ее место перед стволом. Чтобы выстрелить, необходимо еще нажать на спусковой крючок. В оружии с механизмом двойного действия нажатие на спуск не только производит выстрел, но и подготавливает следующий заряд.

В Англии заслуга производства серии револьверов принадлежит лондонскому оружейнику Роберту Адамсу. Его имя ассоциируется с пистолетом 436-го калибра конструкции Дина и Адамса, который был запатентован в 1851 году и продемонстрирован на «Великой выставке»1 в Гайд-парке.

Опубликованный в 1863 году «Справочник по малому огнестрельному оружию» называет это оружие стандартным. Пистолет имел одну замечательную особенность — добавочную полосу поверх барабана, которая покончила со слабостью конструкции, присущей его предшественникам, и послужила созданию револьвера с жесткой рамой. Это оружие, как и револьвер Кольта, производилось в массовых количествах, а потому между двумя фирмами возникло соперничество. Комитет по малому огнестрельному оружию одобрил пистолет Дина и Адамса, вследствие чего он был принят на вооружение как в Англии, так и в Ост-Индской компании для ее кавалерии.

Результаты испытаний, проведенных в Вулвиче непосредственно перед началом Крымской войны, побудили правительство заказать до 40 000 кольтов, однако и у пистолета Адамса были свои приверженцы, которые не только использовали его во время Крымской войны, но и позднее очень высоко о нем отзывались. В 1855 году к пистолету Адамса был добавлен спусковой механизм двойного действия конструкции Бомона, что сильно увеличило его популярность. Позже введение петельного крепления курка позволило его усилить, и в 1856 году британское правительство наконец официально постановило принять пистолет Адамса на вооружение. Признание конкурирующей конструкции оказалось для лондонской фабрики компании мистера Кольта слишком тяжелым ударом, в результате чего она позднее сконцентрировала все внимание на своем американском заводе, оставив поле конкурентной битвы в Англии местной фирме. Тем не менее «Справочник по малому огнестрельному оружию» в 1863 году отмечает, что в армии используются как пистолеты Адамса 436-го калибра, так и кольты 358-го калибра.

Все эти пистолеты заряжались с дула, но на подходе уже был казнозарядный револьвер. В его появлении важную роль сыграла американская компания «Смит и Вессон». Уже в 1851 году там проводились эксперименты с различными типами патронов, включая и металлические. Следует отметить, что в этот период пути развития пистолета и винтовки разошлись — барабанная конструкция револьверных пистолетов оказалась непригодна для винтовок, как неприменим оказался для пистолетов скользящий цилиндрический винтовочный затвор. Фирма «Смит и Вессон» использовала патент, выданный в 1855 году Роллину Уайту, который предложил делать камеры в барабане сквозными, благодаря чему создавалась возможность заряжания с казенной части. Барабан перестали крепить к рукояти, и предложенная в 1861 году жесткая рамная конструкция револьвера была примерно через три года заменена откидной. Это означало, что при открывании защелки ствол вместе с барабаном откидывался вперед от рукоятки и курка. Откидная конструкция была использована также другими оружейными компаниями Соединенных Штатов, а позднее — и английской фирмой Виблея. В Англии пистонный револьвер занимал господствующее положение вплоть до 1863 года, когда компания Трентера из Бирмингема получила патент на казнозарядный револьвер, использовавший патроны бокового воспламенения. «Смит и Вессон» вначале также применяла такие патроны, но введение патронов с центральным расположением капсюля окончательно определило схему заряжания с казны. Револьвер Трентера вмещал шесть патронов, причем стреляные гильзы извлекались вручную с помощью расположенного у ствола рычага, который для этого вводил в патронное гнездо специальный шток. В револьвер ЗО-го калибра конструкции Мура образца 1865 года патроны вставлялись с передней части барабана, но заряд детонировал от удара бойка по основанию гильзы. Трен-тер выпустил версию своего казнозарядного револьвера, в основном не отличавшуюся от его конструкции 1863 года, в которой использовались патроны с боковым расположением капсюля, но снабженную простым штоком-эжектором. Патроны центрального воспламенения уже применялись в винтовке Снайдера, однако работали в ней неудовлетворительно. Новые возможности для усовершенствования открылись после того, как полковник Боксер выпустил свой патрон с цельнолатунной гильзой.

Джон Адаме, брат уже упоминавшегося изобретателя, запатентовал в октябре 1867 года заряжавшийся с казны револьвер, который британское правительство официально приняло в качестве замены дульнозарядно-го пистолета Бомона—Адамса. Новая конструкция представляла собой револьвер с жесткой рамой и барабаном на шесть патронов калибра 450. После официального одобрения его конструкции Адаме ушел из Лондонской оружейной компании и основал на Стренде собственное производство — Компанию Адамса по производству малого патентованного оружия. Другие фирмы производили варианты его системы. В 1868 году Виблей выпустил для Королевской ирландской полиции револьвер с жесткой рамой 450-го калибра, который также был принят во многих колониях на вооружение собственных полицейских сил.

После разработки способов закладки патронов и производства выстрелов следующим процессом, требовавшим усовершенствования, явилось удаление из камер барабана стреляных гильз. Штоки-эжекторы были просты, но действовали недостаточно быстро — даже при условии совмещения штока с рычагом. Однако тип револьвера с откидным стволом и барабаном — «ломающийся» — давал возможность ввести для этой цели независимую пластину. Галан и Соммервиль из Лондона и Парижа предложили первый европейский револьвер с экстрактором в 1878 году. С помощью рычага ствол вместе с барабаном на штоке выдвигался вперед, оставляя стреляные гильзы на отдельной пластине. К несчастью, конструкция пистолета не обеспечивала газонепроницаемости. Но та же самая идея применения пластины или сегмента пластины, примененная в револьверах откидной системы, прекрасно работала. Когда передняя часть оружия откидывалась вперед, пластина со стреляными гильзами поднималась вверх, давая возможность легко их выбросить. Создание этого механизма заняло период с 1870 по 1890 год, но решение, однажды найденное, долго применялось на практике.

Следующим револьвером, официально принятым на вооружение британской армии, стал Энфилд 455-го калибра, производившийся около 1872 года на Королевских оружейных заводах и сконструированный, что довольно странно, сотрудником-американцем, которого звали О. Джоунз. Это оружие было заменено в 1893 году револьвером Виблея, который рассматривался в Англии приблизительно так же, как кольт в Соединенных Штатах. Эта фирма начинала с производства дульнозарядных револьверов и предложила много удачных конструкций, таких как уже упоминавшийся револьвер 455-го калибра РИК для Королевской ирландской полиции и другие, носившие прелюбопытные названия: «Британский бульдог» и «Полицейский метрополий», оба выпущенные в 1883 году, револьверы «Армейский экспресс» и «Китайский флотский». «Модель IV» стала штатным армейским револьвером в 1893 году, но впоследствии модифицировалась вплоть до «Модели VI». Все эти револьверы имели барабан, поворачивавшийся непосредственно перед выстрелом после нажатия на спусковую скобу, которое одновременно взводило курок. В 1900 году под маркой «Виблей—Фосбери» появился вариант этого оружия, в котором для получения почти полностью автоматического действия был применен новый принцип использования импульса отдачи.

Кавалер Креста Виктории подполковник Дж.В. Фосбери принял револьвер Виблея за основу при реализации своей идеи, которая, среди прочего, включала нанесение на внешнюю поверхность барабана диагональных канавок, облегчавших его поворот. После выстрела возвратная пружина приводила ствол на место одновременно с выбросом стреляной гильзы. Эта конструкция осталась единственной, в которой был применен полуавтоматический принцип; в более поздних револьверах Виблея использовался обычный механизм.

Несмотря на то что существовали экспериментальные конструкции, в которых пороховые газы или отдача использовались для чего-то иного, кроме выстреливания пули, первый оправдавший себя коммерчески автоматический пистолет появился только в 1893 году; это был пистолет Борхардта. Он имел магазин, вмещавший восемь патронов, и использовал отдачу для отвода назад цилиндрического затвора, который выбрасывал стреляную гильзу и проводил перезарядку. С ним комплектовался добавочный приклад, с помощью которого этот пистолет можно было превратить в своего рода карабин. Конструкции Бергмана в 1894 году и Маузера в 1898-м отметили шаги, сделанные в этом направлении немцами, в то время как Браунинг в 1898. году в Америке и Клер во Франции показали, как широко распространились подобные эксперименты. Британская конструкция Виблея—Фосбери была уже здесь упомянута.

1900 год был поворотньш пунктом в развитии автоматических пистолетов. Несмотря на изобилие сильно отличавшихся друг от друга конструкций, в основном — заграничных, британцы остались верны револьверу. Он оставался штатным оружием во время Первой мировой войны и был выбран на эту роль по той причине, что каждый его выстрел мог быть гарантированно направлен по назначению, в то же время стрельба из автоматического пистолета ведется беспорядочно, и это оружие способно всего за несколько секунд растратить все патроны, не поразив при этом цель и оставив своего владельца беззащитным.

 Отправлено: 03.04.07 10:52. Заголовок: Re:

МНОГОЗАРЯДНЫЕ ПИСТОЛЕТЫ

Подобно тому как пушка и мушкет для увеличения огневой мощи снабжались более чем одним стволом, тот же самый принцип в разные периоды применялся и к пистолетам. Есть сведения, что двуствольный пистолет был изобретен в 1543 году в Мюнхене. Существовали и пистолеты с двойной detente, имевшие два параллельных ствола и по два замка и два спусковых крючка.

Двуствольные пистолеты начала XVII столетия делались по типу некоторых больших ружей, а именно они имели два ствола с независимыми затравочными полками, которые, однако, вращались вокруг центральной оси, что позволяло стрелять из них с помощью единственного спускового механизма.

Следует упомянуть и другое направление исследований — попытки зарядить один ствол несколькими зарядами и пулями. Подобная практика может показаться крайне опасной, однако она была широко распространена в начале XVII столетия. В один ствол помещалось два заряда и две пули, расположенные таким образом, что каждый из зарядов можно было воспламенить с помощью двух кремневых или колесцовых спусковых механизмов. Сперва надо было пустить в ход передний замок, затем, чтобы завершить этот достаточно рискованный процесс, — и второй. Не считая возможной человеческой ошибки при выборе нужного спускового крючка, двойное заряжание было опасно еще и потому, что горящие газы от первого выстрела могли воспламенить второй заряд. Несмотря на это, идея ока-чал ас ь очень живучей — известно, что подобное оружие, снабженное уже пистонными замками, продолжало использоваться даже в середине XIX века, когда был изготовлен пистолет Линдсея. Он имел в казенной части два ударника, срабатывавших от одного спускового крючка. Первое нажатие на него производило первый выстрел, следующее — второй.

По имеющимся сведениям, самый ранний экземпляр многозарядного огнестрельного оружия для стрельбы с одной руки, сохранившийся в Англии, — это пистолет с замком «снэпхенс», находящийся в Королевском военном музее в районе Уайтхолл.

Его конструкции присуще множество особенностей, характерных для современных револьверов. Он имеет бронзовый барабан с шестью зарядными камерами, каждая из которых снабжена собственной огнивной полкой. Цилиндр прикрыт внешней защитной крышкой из бронзы. Имеется даже механизм для автоматического поворота цилиндра при взводе курка — решение, впоследствии повторно найденное Сэмуэлем Кольтом и по сию пору применяемое в его предназначенных для пограничников револьверах. Это оружие весит более 6 фунтов, имеет длину 21У2 дюйма и снабжено боковым выступом, который позволяет носить его за поясом. Известны и другие экземпляры такой конструкции, но об их производителе можно только догадываться, поскольку клеймо на них отсутствует.

Во времена правления Карла II часто пользовались пистолетами револьверного типа, а в протоколах Королевского общества упоминаются системы, для нас утерянные. Например, мы узнаем об изобретении, продемонстрированном принцу Руперту в марте 1664 года. Это был «пистолет, стреляющий с такой быстротой, с которой только возможно его нацеливать, и притом когда угодно можно стрельбу прекратить, и в том оружии движение огня и пули употреблено для его нового заряжания порохом, пулей и затравкой, а также и для взвода курка». К сожалению, никаких дополнительных подробностей не сохранилось, а идея использования пороховых газов для перезарядки оружия возникла вновь только спустя 200 лет.

Сохранился револьвер с тремя зарядными камерами, имеющий клеймо «Gorgo, Londini». Вероятно, он был изготовлен в Италии, а клеймо поставлено в Лондоне, чтобы избежать неприятностей с лондонскими оружейниками. Это оружие имеет затвор, который надо вращать вручную. Вообще все ранние револьверы и многозарядные пистолеты интересны скорее своей необычностью, а не тем, что они стали признанными конструкциями. По всей видимости, почти все они были иностранного производства, и мода на них быстро прошла — вероятно, из-за того, что дополнительные заряды в этом оружии были склонны к детонации от первого же выстрела.

В начале первого десятилетия XVIII века была разработана более надежная конструкция. В ней вращающийся барабан подготавливался к следующему выстрелу с помощью расположенного сбоку рычага. В нью-йоркском Метрополитен-музее хранится такой пистолет, принадлежавший якобы лорду Нельсону.

Револьвер с кремневым спусковым механизмом был сконструирован примерно в 1809 году изобретателем из Бостона, штат Массачусетс. Его звали Элайша Г. Кол-лиер. Не сумев получить финансовой поддержки у себя на родине, он отправился в Англию, где в 1818 году получил на свое изобретение патент. В своей мастерской на Стренде он изготавливал револьверные пистолеты и многозарядные ружья. Револьвер Коллиера имел пять зарядных камер, сужавшихся к концу и плотно входивших в имевший соответствующую форму конец ствола. Цилиндр запирался в боевом положении пружиной, что препятствовало прорыву пороховых газов. В некоторых из его револьверов имелся механизм, автоматически подсыпавший на огнивную полку затравку до десяти раз подряд.

В 1815 году парижский оружейник Ленорман предложил, в свою очередь, пистолет с пятью вращающимися стволами, а также изготовил револьвер с пистонным замком, имевшим курок двойного действия. Пистолет, изготовленный позднее парижанином по фамилии Де-визм, имел семь стволов, а еще одна конструкция, «Ма-риетт», при посредстве отдельных стволов, навинчивавшихся на казенную часть с несколькими капсюльными трубками, могла делать двадцать четыре выстрела подряд.

Заряжание пистолетов с дула все еще было признанным способом, но признаком общего направления развития в сторону револьверов могло служить широкое распространение пистолета, носившего название «перечница». В этой «перечнице» имевшиеся в наличии шесть стволов были объединены в монолитный блок, вращавшийся вокруг центральной оси и подставлявший пистоны каждого из стволов под располагавшийся сверху общий ударник. Нажатие на спусковую скобу взводило ударник, поворачивало стволы на 60 градусов, после чего спускало ударник на пистон. Большой вес ствольного блока требовал общей экономии веса, вследствие чего стволы делались короткими, во многих случаях — короче трех дюймов. Таким образом, этот дульнозарядный пистолет был пригоден исключительно для стрельбы с малого расстояния или по крупным целям.

Первоначально брандтрубки (держатель пистона с запальным каналом) и пистоны располагались радиально относительно центра ствольного блока, и, когда каждая из его секций оказывалась сверху, закрепленный на рукояти над спусковым механизмом курок или ударник поднимался и резко ударял по пистону, детонируя содержащуюся в нем крупинку фульмината. Чтобы не допустить выпадения пистонов, вокруг почти всей окружности цилиндрического ствольного блока была установлена защитная планка на расстоянии, достаточном для выполнения ее функции, но не препятствующая вращению. Позднее пистоны и брандтрубки стали размещать горизонтально, в направлении к стрелку. Это потребовало замены старого курка затылочным ударником — деталью, которая развилась в курок, хорошо известный по современным револьверам. Добавление к этому ударнику выступающего рычажка дало возможность взводить механизм нажатием большого пальца.

Предпринимались и другие попытки облегчить центральный блок, а примерно в 1840 году некто Кухенрей-тер из Регенсбурга предложил конструкцию пистолета с укороченной группой зарядных камер, к которым он добавил только один ствол, укрепленный перед верхней камерой. В результате возник пистолет, весьма похожий на пистолет Карла I, о котором уже упоминалось. Ствол крепился к рукояти L-образной металлической деталью, которая проходила под вращающейся частью. Цилиндр теперь вращался на оси, закрепленной с обоих концов, а не с одного, как делалось прежде.

В середине столетия Бейкер также изготовил нарезной револьвер аналогичной конструкции.

По мере устаревания «перечницы» часто модернизировали на новый манер путем урезания ствольного блока и добавления единственного нового ствола. Это приводит к неразберихе при идентификации старых переделанных экземпляров.

Однако прежде чем револьверная система окончательно закрепила свои позиции, свои идеи в этой области испробовали и другие изобретатели. Существовал, например, разработанный в 1859 году пистолет Шарпа «Защитник», имевший четыре ствола и единственный игольчатый механизм, перемещавшийся после выстрела к следующему заряду при помощи храпового колеса. Кроме того, существовал пистолет Марстона, три ствола которого располагались вертикально один над другим, а выстрелы производились ударником, который при нажатии на спусковой крючок перемещался сверху вниз. Даже ранние пистолеты фирмы «Ремингтон» имели четыре или пять стволов, в некоторых вариантах вращавшиеся как единое целое. Поразительная конструкция Джейна Хармоники имела десять стволов; этот пистолет вызывал ассоциации со средневековым orgelgeshutze. Стволы были расположены параллельно, а весь ударный механизм перемещался к новой позиции после нажатия на спусковой крючок двойного действия и производства выстрела. В Англии Ланкастер производил пистолет с четырьмя стволами, в котором ударник перемещался по кругу.

Но вернемся к настоящему револьверу. Говорят, что Кольту не исполнилось и двадцати лет, когда он еще в 1830 году разработал конструкцию шестизарядного оружия. На корабле «Корло», направлявшемся из Бостона в Калькутту, он убивал время, вырезая из дерева модель своего идеального пистолета. И хотя капитан корабля посмеивался, глядя на результаты его работы, новый пистолет спустя шесть лет уже был запущен в производство на заводе Производственной компании патентованного огнестрельного оружия в Петерсоне, в штате Нью-Джерси. Несмотря на то что в описании патента, полученного Кольтом в 1835 году, утверждалось, что поворот барабана на требуемый угол при помощи храпового механизма являлся одним из предложенных новшеств, такие оружейники, как Твигг, Хантер и некоторые другие, намного раньше производили револьверы с кремневым замком, в которых барабан поворачивался вручную с применением храпового колеса.

В то время, когда Сэмуэль Кольт между 1835 и 1847 годами получал свои патенты, конструирование револьверных пистолетов уже развивалось в правильном направлении. Приехав в 1851 году в Пимлико, чтобы начать производство револьверов, он преуспел совсем незначительно, выпустив только небольшое их количество для англо-индийской армии.

Его оружие было популярно в Соединенных Штатах, но в целом не было принято на вооружение британской армией. Первая модель для Кольта была выполнена Энсоном Чейсом, оружейником из Коннектикута. Однако вследствие близкого расположения брандтрубок при первом же выстреле «из солидарности» одновременно детонировали и все остальные заряды. Но изобретатель вскоре исправил эту ошибку, и получившееся в результате оружие приобрело вид, очень похожий на выпускаемый и сегодня армейский револьвер со спусковым механизмом однократного действия. Последнее означает, что, когда курок большим пальцем отводится назад, барабан поворачивается на требуемый угол и подводит следующую пулю на ее место перед стволом. Чтобы выстрелить, необходимо еще нажать на спусковой крючок. В оружии с механизмом двойного действия нажатие на спуск не только производит выстрел, но и подготавливает следующий заряд.

В Англии заслуга производства серии револьверов принадлежит лондонскому оружейнику Роберту Адамсу. Его имя ассоциируется с пистолетом 436-го калибра конструкции Дина и Адамса, который был запатентован в 1851 году и продемонстрирован на «Великой выставке»1 в Гайд-парке.

Опубликованный в 1863 году «Справочник по малому огнестрельному оружию» называет это оружие стандартным. Пистолет имел одну замечательную особенность — добавочную полосу поверх барабана, которая покончила со слабостью конструкции, присущей его предшественникам, и послужила созданию револьвера с жесткой рамой. Это оружие, как и револьвер Кольта, производилось в массовых количествах, а потому между двумя фирмами возникло соперничество. Комитет по малому огнестрельному оружию одобрил пистолет Дина и Адамса, вследствие чего он был принят на вооружение как в Англии, так и в Ост-Индской компании для ее кавалерии.

Результаты испытаний, проведенных в Вулвиче непосредственно перед началом Крымской войны, побудили правительство заказать до 40 000 кольтов, однако и у пистолета Адамса были свои приверженцы, которые не только использовали его во время Крымской войны, но и позднее очень высоко о нем отзывались. В 1855 году к пистолету Адамса был добавлен спусковой механизм двойного действия конструкции Бомона, что сильно увеличило его популярность. Позже введение петельного крепления курка позволило его усилить, и в 1856 году британское правительство наконец официально постановило принять пистолет Адамса на вооружение. Признание конкурирующей конструкции оказалось для лондонской фабрики компании мистера Кольта слишком тяжелым ударом, в результате чего она позднее сконцентрировала все внимание на своем американском заводе, оставив поле конкурентной битвы в Англии местной фирме. Тем не менее «Справочник по малому огнестрельному оружию» в 1863 году отмечает, что в армии используются как пистолеты Адамса 436-го калибра, так и кольты 358-го калибра.

Все эти пистолеты заряжались с дула, но на подходе уже был казнозарядный револьвер. В его появлении важную роль сыграла американская компания «Смит и Вессон». Уже в 1851 году там проводились эксперименты с различными типами патронов, включая и металлические. Следует отметить, что в этот период пути развития пистолета и винтовки разошлись — барабанная конструкция револьверных пистолетов оказалась непригодна для винтовок, как неприменим оказался для пистолетов скользящий цилиндрический винтовочный затвор. Фирма «Смит и Вессон» использовала патент, выданный в 1855 году Роллину Уайту, который предложил делать камеры в барабане сквозными, благодаря чему создавалась возможность заряжания с казенной части. Барабан перестали крепить к рукояти, и предложенная в 1861 году жесткая рамная конструкция револьвера была примерно через три года заменена откидной. Это означало, что при открывании защелки ствол вместе с барабаном откидывался вперед от рукоятки и курка. Откидная конструкция была использована также другими оружейными компаниями Соединенных Штатов, а позднее — и английской фирмой Виблея. В Англии пистонный револьвер занимал господствующее положение вплоть до 1863 года, когда компания Трентера из Бирмингема получила патент на казнозарядный револьвер, использовавший патроны бокового воспламенения. «Смит и Вессон» вначале также применяла такие патроны, но введение патронов с центральным расположением капсюля окончательно определило схему заряжания с казны. Револьвер Трентера вмещал шесть патронов, причем стреляные гильзы извлекались вручную с помощью расположенного у ствола рычага, который для этого вводил в патронное гнездо специальный шток. В револьвер ЗО-го калибра конструкции Мура образца 1865 года патроны вставлялись с передней части барабана, но заряд детонировал от удара бойка по основанию гильзы. Трен-тер выпустил версию своего казнозарядного револьвера, в основном не отличавшуюся от его конструкции 1863 года, в которой использовались патроны с боковым расположением капсюля, но снабженную простым штоком-эжектором. Патроны центрального воспламенения уже применялись в винтовке Снайдера, однако работали в ней неудовлетворительно. Новые возможности для усовершенствования открылись после того, как полковник Боксер выпустил свой патрон с цельнолатунной гильзой.

Джон Адаме, брат уже упоминавшегося изобретателя, запатентовал в октябре 1867 года заряжавшийся с казны револьвер, который британское правительство официально приняло в качестве замены дульнозарядно-го пистолета Бомона—Адамса. Новая конструкция представляла собой револьвер с жесткой рамой и барабаном на шесть патронов калибра 450. После официального одобрения его конструкции Адаме ушел из Лондонской оружейной компании и основал на Стренде собственное производство — Компанию Адамса по производству малого патентованного оружия. Другие фирмы производили варианты его системы. В 1868 году Виблей выпустил для Королевской ирландской полиции револьвер с жесткой рамой 450-го калибра, который также был принят во многих колониях на вооружение собственных полицейских сил.

После разработки способов закладки патронов и производства выстрелов следующим процессом, требовавшим усовершенствования, явилось удаление из камер барабана стреляных гильз. Штоки-эжекторы были просты, но действовали недостаточно быстро — даже при условии совмещения штока с рычагом. Однако тип револьвера с откидным стволом и барабаном — «ломающийся» — давал возможность ввести для этой цели независимую пластину. Галан и Соммервиль из Лондона и Парижа предложили первый европейский револьвер с экстрактором в 1878 году. С помощью рычага ствол вместе с барабаном на штоке выдвигался вперед, оставляя стреляные гильзы на отдельной пластине. К несчастью, конструкция пистолета не обеспечивала газонепроницаемости. Но та же самая идея применения пластины или сегмента пластины, примененная в револьверах откидной системы, прекрасно работала. Когда передняя часть оружия откидывалась вперед, пластина со стреляными гильзами поднималась вверх, давая возможность легко их выбросить. Создание этого механизма заняло период с 1870 по 1890 год, но решение, однажды найденное, долго применялось на практике.

Следующим револьвером, официально принятым на вооружение британской армии, стал Энфилд 455-го калибра, производившийся около 1872 года на Королевских оружейных заводах и сконструированный, что довольно странно, сотрудником-американцем, которого звали О. Джоунз. Это оружие было заменено в 1893 году револьвером Виблея, который рассматривался в Англии приблизительно так же, как кольт в Соединенных Штатах. Эта фирма начинала с производства дульнозарядных револьверов и предложила много удачных конструкций, таких как уже упоминавшийся револьвер 455-го калибра РИК для Королевской ирландской полиции и другие, носившие прелюбопытные названия: «Британский бульдог» и «Полицейский метрополий», оба выпущенные в 1883 году, револьверы «Армейский экспресс» и «Китайский флотский». «Модель IV» стала штатным армейским револьвером в 1893 году, но впоследствии модифицировалась вплоть до «Модели VI». Все эти револьверы имели барабан, поворачивавшийся непосредственно перед выстрелом после нажатия на спусковую скобу, которое одновременно взводило курок. В 1900 году под маркой «Виблей—Фосбери» появился вариант этого оружия, в котором для получения почти полностью автоматического действия был применен новый принцип использования импульса отдачи.

Кавалер Креста Виктории подполковник Дж.В. Фосбери принял револьвер Виблея за основу при реализации своей идеи, которая, среди прочего, включала нанесение на внешнюю поверхность барабана диагональных канавок, облегчавших его поворот. После выстрела возвратная пружина приводила ствол на место одновременно с выбросом стреляной гильзы. Эта конструкция осталась единственной, в которой был применен полуавтоматический принцип; в более поздних револьверах Виблея использовался обычный механизм.

Несмотря на то что существовали экспериментальные конструкции, в которых пороховые газы или отдача использовались для чего-то иного, кроме выстреливания пули, первый оправдавший себя коммерчески автоматический пистолет появился только в 1893 году; это был пистолет Борхардта. Он имел магазин, вмещавший восемь патронов, и использовал отдачу для отвода назад цилиндрического затвора, который выбрасывал стреляную гильзу и проводил перезарядку. С ним комплектовался добавочный приклад, с помощью которого этот пистолет можно было превратить в своего рода карабин. Конструкции Бергмана в 1894 году и Маузера в 1898-м отметили шаги, сделанные в этом направлении немцами, в то время как Браунинг в 1898. году в Америке и Клер во Франции показали, как широко распространились подобные эксперименты. Британская конструкция Виблея—Фосбери была уже здесь упомянута.

1900 год был поворотньш пунктом в развитии автоматических пистолетов. Несмотря на изобилие сильно отличавшихся друг от друга конструкций, в основном — заграничных, британцы остались верны револьверу. Он оставался штатным оружием во время Первой мировой войны и был выбран на эту роль по той причине, что каждый его выстрел мог быть гарантированно направлен по назначению, в то же время стрельба из автоматического пистолета ведется беспорядочно, и это оружие способно всего за несколько секунд растратить все патроны, не поразив при этом цель и оставив своего владельца беззащитным.

 Отправлено: 03.04.07 10:57. Заголовок: Re:

КРЕПОСТНЫЕ РУЖЬЯ

Крепостные ружья представляли собой гибрид пушки и мушкета. Из них стреляли со стен, так что у стрелка не возникало необходимости переносить свое оружие, вследствие чего оно могло иметь необыкновенную длину, как один 10-футовый экземпляр из коллекции княжества Лихтенштейн. Крепостные ружья, применявшиеся при обороне зданий и ведшие огонь через окна или амбразуры, иногда снабжались крючьями, которые зацеплялись за стену и принимали на себя отдачу. Иногда перед ними ставилась задача, требовавшая относительной подвижности, к примеру — защита дверей и узких проходов. Нам известно о существовании приблизительно в 1500 году Hakenbilchsen, устанавливавшихся на треножниках.

Эти лафеты состояли из деревянного хобота или бруса, поддерживавшегося спереди двумя опорами. Крюк, изначально предназначенный для гашения отдачи о стену, выполнял ту же задачу, будучи зацеплен за передний конец хобота. Король Испании Филипп II до такой степени поощрял увеличение размеров мушкетов, которыми были вооружены его войска, что это оружие можно было использовать только оперев на рогатку или подпорку и исключительно во время осад.

Литые пушки в тот период делают столь малых размеров, что затруднительно определить, где заканчивается фальконет и начинается мушкет. Треногая подставка рассматриваемых орудий с добавлением к ее передним ногам двух маленьких колес становилась более подвижной. Одна пушка-серпантина, установленная на подобном лафете, была изготовлена в 1614 году швейцарцем Целлом Блази. Ко всему прочему она имела механизм для заряжания с казенной части. Швейцарские кожаные пушки также устанавливались на треногих опорах.

Сохранился фальконет XVII столетия, тонкий ствол которого высоко водружен на двухколесном лафете, подобном обыкновенному пушечному, но значительно более легком. Более необычной является конструкция кремневого крепостного ружья, опирающегося передней частью на единственное большое колесо. В качестве хобота в ней служат две легкие оглобли, в которые можно запрячь лошадь. Hakenbiichse, изготовленная примерно в 1650 году Дитрихом Нусбауэром и хранящаяся ныне в коллекции Лихтенштейна в Вадуце, имеет три деревянные «паучьи» лапы, причем две передние снабжены маленькими колесами, а на задней установлен зарядный ящик.

Маршал Сакс создал легкое артиллерийское орудие, которое он назвал «забавницей» — «amusette», представлявшее собой нечто среднее между пушкой и мушкетоном. Это чрезвычайно длинное оружие стреляло полуфунтовыми свинцовыми ядрами и было установлено на двух колесах, но таким образом, что его мог тащить за оглобли один человек. Под влиянием этой конструкции в 1761 году в Дублине появилось артиллерийское орудие, построенное по той же схеме, что и «Забавница», с той разницей, что оно заряжалось с казны, перевозить его мог один человек, но двое уже могли перетаскивать его через болота на манер портшеза.

«КАРРИЕРЫ»

Сэр Джон Смит, описывая некоего капитана Берика при осаде Кале в царствование королевы Марии, утверждает, что «не делал он никакого различия промеж боевого «карриера» и аркебуза». В прежние времена эти «каррие-ры» всерьез озадачивали занимавшихся данным вопросом авторов, однако, как кажется, почти нет сомнения, что это было оружие для стрельбы «quarreaux», или кворрелами — короткими стрелами, использовавшимися для стрельбы в первое время существования огнестрельного оружия. «Карриер», по всей вероятности, имел тот же калибр, что и аркебуз, но при более длинном стволе.

В счете 1587 года указаны два шиллинга, уплаченные за дюжину наконечников для мушкетных стрел. 30 марта 1588 года сэр Френсис Дрейк отправил правительству записку с просьбой «не позабыть о пятистах мушкетах и хотя бы 1000 стрел». В ответ Тайный совет 8 апреля заказал для него «мушкетов 200 и стрел к помянутым мушкетам с пробками для каждой 1000». В своем рассказе о путешествии в 1591 году по южным морям сэр Джон Хокинс упоминает об интересе, который проявляли испанцы по поводу большого количества коротких стрел, хранившихся на британских брандерах. При этом испанцы не знали, как эти стрелы использовать, «поскольку нужны были им для того особые пробки, кои надо забивать на место прежде, чем стрелу закладывать». Эти мушкетные стрелы были в ходу только на море, иногда в совокупности с горючими материалами для зажигания такелажа вражеских судов.

НЕОБЫЧНЫЕ ПИСТОЛЕТЫ

Существовала, к примеру, весьма необычная разновидность пистолета, известная под названием «утиная лапа», предназначавшаяся для использования против бесчинствующих толп и скоплений народа. Стражи закона и морские капитаны, как видно, сталкивались с достаточным количеством ситуаций, требовавших применения против бунтовщиков и мятежников этого курьезного оружия. Каждый такой пистолет имел не менее четырех стволов, расположенных веером; выстрел из всех производился одновременно при одном нажатии на спусковой крючок. Залп должен был покрывать по возможности большее пространство. Эти пистолеты применялись в начале XIX века, снабжались кремневыми замками и были, должно быть, весьма неудобны при хранении.

На военном флоте после потрясения, вызванного смертью Нельсона, было введено специальное семиствольное кремневое оружие. Эти карабины были рассчитаны на одновременный залп из всех стволов, который бы обрушивал град дроби на возвышенные части вражеского корабля, где укрывались снайперы, производя действие, подобное картечи или шрапнели.

В XVIII веке пистолеты иногда снабжались небольшим, но острым клинком. Его крепили петлями на конце ствола так, чтобы он мог складываться назад и вниз. Эти пистолеты-шпаги были устроены таким образом, что нажатие на спусковой крючок после выстрела освобождало пружину, которая выбрасывала клинок на место. Это оружие иногда называют абордажным пистолетом, но сдается, что чаще его применяли против бродяг и грабителей с большой дороги в качестве средства устрашения. Патент на эту конструкцию, названную пистолетом со штыком, был выдан Джону Уотерсу в 1781 году.

Оборотную сторону той же самой идеи представляла шпага-пистолет, появившаяся в том же столетии несколько позже. Ее владелец мог пойти на риск и встретить врага с клинком в руке. Но в эфесе шпаги заключался маленький пистолет, стрелявший вдоль ее лезвия, что делало ее секретным и пугающим оружием. И морские, и армейские шпаги могли иметь такой «довесок», но только по личной инициативе хозяина оружия, а не как штатное средство.

КОМБИНИРОВАННОЕ ОРУЖИЕ

Объединять различные виды вооружений пробовали во все эпохи. Одной из причин такой практики, как кажется, являлось желание продолжать пользоваться старым, испытанным оружием, добавив к нему какую-нибудь новинку. Другая причина заключалась в том, что при исчерпании технических возможностей одного боевого средства включение в его состав «запасных игроков» могло оказаться эффективным. Третья причина состояла в желании иметь для устрашения противника секретное оружие.

Такой диковиной была двуручная булава, поименованная в описании лондонского Тауэра, составленном в XVIII столетии, как «дорожный посох короля Генриха VIII». Эта хитрая конструкция имела массивный наконечник с несколькими торчащими под прямым углом остриями, но вдобавок в той же ее части находились три коротких пистолета. Возможно, это то же самое оружие, которое в инвентарной описи 1547 года упомянуто как «великое кропило для святой воды, с тремя пушками в голове». «Метелкой для святой воды» со времен Средневековья солдаты называли другое оружие с утыканным шипами наконечником, ввиду его воображаемого сходства с кропильницами, используемыми Римско-католической церковью.

Другая модификация этого оружия имеет на конце цельнометаллическую головку с высверленными в ней четырьмя зарядными камерами. Заряжались они с нижней части головки через отверстие, прикрываемое скользящей заслонкой. Данный экземпляр датируется XV веком.

В 1814 году Генри Вандер Клефт запатентовал прогулочный стек, содержавший в себе пистолет, порох и пулю. В 1828 году Айзек Диксон получил патент на снаряд для стрельбы из прогулочного стека, а несколько позднее появилось еще одно секретное оружие — трость с рукоятью из оленьего рога, и доныне сохранившаяся в Америке. Отвинтив окованный латунью наконечник, можно видеть, что трость представляет собой восьмигранный стальной ствол. Небольшой курок, скрытый в рукояти, ударяя по пистону, выпускал из «трости» заряд крупной дроби.

Боевой топор был поименован то ли по длинному колу, на который его насаживали, то ли по тем головам, которые с его помощью раскалывали.

Известны экземпляры этого оружия, в рукоять которых встроены пушечки с жерлом, имеющим форму колокола. Простое запальное отверстие в железном стволе предполагает примитивную конструкцию, что заставляет специалистов относить это оружие к началу XVI столетия. Две алебарды из арсенала дожей Венеции были оснащены встроенными в древки ружьями.

В XVII веке любая пехотная часть имела определенное количество мушкетеров и солдат, вооруженных пиками. Пика была старинным боевым средством и как нельзя лучше подходила для совмещения с тогдашним огнестрельным оружием. Байонет стал зачаточной попыткой решить эту задачу. Эти короткие ножи после выстрела можно было вставить в дуло мушкета, превратив его тем самым в короткую и неуклюжую пику. При вставлении байонета в ствол дальнейшее использование мушкета в качестве огнестрельного оружия делалось невозможным, вследствие чего пришлось ввести байонеты с гнездовым креплением, которое оставляло дуло открытым. Казалось, это могло бы стать окончательным решением проблемы, однако были испробованы и другие идеи. В Королевском военном музее хранится кремневый мушкет с 30-дюймовым стволом работы Никольсона. При помощи колец, вделанных в переднюю часть ствола и в приклад, к этому оружию можно добавить пику длиной 6 футов 3 дюйма. Поскольку этот съемный элемент конструкции располагался параллельно стволу, он не препятствовал стрельбе. Острие, выполненное в виде небольшого наконечника копья, сделано отделяемым и снабжено рукоятью, благодаря чему его, без сомнения, можно было носить в ножнах.

В том же музее находится похожая конструкция, в которой объединены кавалерийская пика и карабин. В ней карабин также помещен поверх задней части древка пики таким образом, что это совершенно не мешает стрельбе.

Примером оружия, пограничного для рассматриваемого в этой главе предмета, может служить «Organo del Diavolo».

Оно представляло собой небольшой ящиек с находящимися внутри пистолетами, начинавшими стрелять при его вскрытии. Известно, что одно из таких приспособлений Каррара, тиран Падуи, послал графам Бре-шиа. Сундуки пиратов также иногда снабжались таким «предохранителем» от чрезмерного любопытства.

 Отправлено: 03.04.07 11:10. Заголовок: Re:

СЖАТЫЙ ВОЗДУХ И ДРУГИЕ СРЕДСТВА ДЛЯ МЕТАНИЯ СНАРЯДОВ

Не являясь, строго говоря, огнестрельным оружием, духовые ружья имеют самое непосредственное отношение к стрелковому искусству. Проблема замены опасного взрывчатого вещества чем-либо безвредным многие годы занимала умы изобретателей. Некоторым казалось, что решением вопроса является применение сжатого воздуха. «Windbiichse», изобретенная в 1560 году Гютером из Нюрнберга, указала дорогу для других оружейников континентальной Европы, главным образом — немецких.

В датском Арсенале находятся духовые ружья и пистолеты, изготовленные в 1653 и 1658 годах. Немецкие мастера помещали воздушные помпы в прикладах. Несмотря на изысканные украшения, отсутствие замков придает оружию непривычно оголенный вид.

В другой системе духового оружия воздух накачивался в медные шары, которые помещались вблизи от места закладки пули. В ружьях парижской работы резервуары со сжатым воздухом располагались одновременно сверху и снизу ствола. Под стволом воздушная емкость помещалась и в ружье, принадлежавшем знаменитому в те времена охотнику Джону Пилю. Это оружие было изготовлено в 1778 году мастером Бейтсом из Лондона и могло делать несколько выстрелов подряд без подкачки воздуха.

В 1840 году Джон Шоу получил патент на ружье, использовавшее для стрельбы сжатый воздух. В Новое время духовые ружья были хорошо известны в нашей стране, хотя во Франции на них существовал запрет. В конце XVIII века некоторые австрийские полки были вооружены пневматическими ружьями, но огромный прогресс в области настоящего огнестрельного оружия практически превратил духовое ружье в игрушку.

Сжатый воздух применяли и в «большой» артиллерии — в «Динамитной пушке», или, если назвать ее полным именем, в «Пневматической динамитной торпедной пушке Зелинского». В действительности лейтенант Зелинский из 5-го артиллерийского полка армии Соединенных Штатов провел испытания и усовершенствовал оригинальную разработку компании «Америкэн инжиниринг». Ствол пушки имел в диаметре 8 дюймов, а ее 145-фунтовый снаряд закладывался в него через окно с пружинной задвижкой. Движущая сила обеспечивалась двумя баллонами со сжатым воздухом, причем верхний из них был связан с орудием гибким шлангом. Второй баллон был резервом для питания верхнего, причем давление в нем самом поддерживалось с помощью зарытого в землю парового насоса. Начиненный динамитом снаряд имел форму дарта — артиллерийской стрелы — и имел 50-фунтовую боеголовку. Герцог Кембриджский распорядился о проведении армией испытаний одной такой системы в Милфорд-Хейвене, однако орудие израсходовало почти все боеприпасы, прежде чем наконец поразило цель, которая, впрочем, была уничтожена весьма эффективно. Однако пушка Зелинского, как и пушка конструкции Крейдона, также предназначенная для метания динамита, никогда не были доведены до законченного состояния.

Мысль о применении для стрельбы пара возникла в том же столетии, но несколько ранее. Изобретенная Джейкобом Перкинсом конструкция была продемонстрирована членам палаты общин в 1821 году и показала скорострельность 120 выстрелов в минуту. Эту систему называли самым ужасающим орудием истребления. Говорили, что паровая пушка Перкинса способна «изрыгнуть столько пуль, что и целый батальон». В 1824 году Перкинс запатентовал способ метания снарядов и прочих артиллерийских боеприпасов при посредстве сжатого пара. Его изобретение было в 1836 году выставлено на обозрение в галерее «Аделаида» близ церкви Святого Мартина в Полях. Эта галерея специализировалась на показе различных механических новинок, но потерпела фиаско, точно так же, как и паровая пушка, которой не удалось оставить сколько-нибудь заметный след в истории военной техники.

Позднее, когда сила пара была заменена электричеством, проводились эксперименты и с электрическими пушками. В 1845 году Томас Т. Бенингфилд, инженер-строитель из Джерси, провел в Вулвиче в присутствии высших офицеров артиллерии испытания своего электрического орудия. Оно имело калибр 5/s дюйма и предназначалось дли стрельбы пулями или ядрами. Машина была установлена на двухколесном лафете, и одна лошадь могла везти се со скоростью восьми миль в час. Огромным ее преимуществом считалось то, что она, как говорили, была способна делать до 1000 выстрелов в минуту, что по тем нрсменам являлось ни с чем не сравнимой скорострельностью. На многих, включая самого герцога Веллингтона, ее действие произвело сильное впечатление. Однако конструкция не была запатентована, а изобретатель не пожелал объяснить принцип действия своей системы. Он хотел немедленно получить деньги, на что не было дано согласия, в результате чего комитет отказался представить отчет об испытаниях орудия. Впоследствии вся эта затея, как видно, сошла на нет.

 Отправлено: 03.04.07 11:45. Заголовок: Боеприпасы

ПОРОХ

Хотя инструментом ведения войны является само орудие, реальный ущерб наносится боеприпасами. Их усовершенствование привело к самым значительным изменениям в конструкции огнестрельного оружия, а потому будет полезно коротко остановиться на этом предмете.

Термин «боеприпасы», или по-английски — «ammunition», может вызвать ассоциации куда более волнующие, чем подразумевалось его первоначальным значением. Слово это французское, «Fammunition» или «la munition», а латинский корень, от которого оно происходит, — «munire» — имеет всего-навсего значение «обеспечивать». Поначалу этот термин относился к любым запасам, но вскоре область его применения сократилась. Предмет разделился натри основные группы: метательное взрывчатое вещество, снаряды и, наконец, средства воспламенения заряда.

Изобретением, которое отправило в путь великий поезд открытий в области огнестрельного оружия, стал порох. До его появления все снаряды метались с помощью таких механических средств, как противовесы, пружины или скрученные канаты. И только возможность осуществить стрельбу снарядами с помощью химических средств открыла новые пути для исследования. В наше время порох обеспечивает лишь один из многих способ перемещения при помощи расширяющихся газов. По в свое время при создании огнестрельного оружия на относительно простая смесь оказалась достаточной пня обеспечения всех неотложных потребностей. Как часто случается, при медленном развитии идеи изобретатель пороха затерялся в массе противоречивых свидетельств.

В течение многих лет заслуга изобретения пороха приписывалась китайцам, главным образом на основании утверждений, сделанных миссионерами-иезуитами и XVII и XVIII столетиях. Эти люди испытывали громадное уважение к древности китайской культуры, но обладали в рассматриваемой нами области весьма незначительными реальными познаниями.

Буквальный перевод свидетельств говорит о творимых человеком громах и молниях, однако этим преувеличенным описаниям лучше всего соответствует использование «греческого огня» и тому подобных зажигательных смесей. Если порох был известен в Китае в 85 году н. э., как это утверждает Мюллер, автор опубликованного в 1780 году «Трактата об артиллерии», то непонятно, почему в источниках той эпохи отсутствуют более определенные доказательства этого факта. В 1246 году, во время продолжительных войн между китайцами и монголами, некий Джованни де План Карин, отправленный с посольством к великому хану, подробно описывал применявшееся тогда оружие (он рассказывал о механической «артиллерии» типа баллист и гигантских пращей, о «греческом огне» и тому подобном), но совершенно ничего не говорил о чем-либо, напоминающем порох. Другие путешественники, такие как Марко Поло, также о нем не упоминают.

Арабам также приписывалось применение пороха задолго до европейцев, однако полковник Хайм в своей книге «Происхождение артиллерии» прослеживает возникновение этой басни до Михаэля Кассиля, испанского библиотекаря, жившего в XVIII веке и работавшего в Эскуриале, переводчика восточных манускриптов. Фрагмент, который в настоящее время переводится как «большая машина, пускающая шары из нефти в башню», у Кассиля читается так: «Машина, которая после приложения огня обрушивала нефть и ядро на башню». В последнем случае подразумевается применение пушки, однако в оригинале имеется в виду только механическая артиллерия, бросающая шары из зажигательного материала.

Три основных ингредиента пороха были давно известны и даже применялись в смеси, но только после освоения процесса очистки селитры эта смесь приобрела взрывчатую силу, необходимую для метания снарядов. По всей видимости, порох явился результатом не конкретного изобретения, но скорее длительного процесса. Различные формы огня, применявшиеся в войне, были итогом экспериментов со многими различными компонентами, среди которых почти непременно присутствовали древесный уголь и сера. Очень странно, что упоминания о селитре невозможно найти во времена, предшествовавшие ХШ столетию. Сохранилось множество рецептов как греческого периода, так и более поздних, но все они пренебрегают селитрой. Если она и упоминается, то исключительно в смесях, обладавших слабой взрывчатой силой. До тех пор пока не удалось улучшить ее качество, селитра в этой области не представляла какой-либо ценности. Однако примерно в середине ХШ века Роджер Бэкон предложил метод очистки этого вещества. В своем трактате «Epistolae de Secretis Operibus», посвященном епископу Парижскому Вильгельму Овернскому, он описывает процесс перемешивания селитры и серы с еще одним веществом для того, чтобы при поджигании этой смеси можно было получить «toniruum et coruscationem» (гром и молнию).

Понимая, что все эти сведения не предназначены для обыкновенного человека, Бэкон писал в манере, недоступной пониманию непосвященных. Специалисты показали, что ученые монахи действительно обладали многими секретами, ныне хорошо известными и используемыми для расширения научных представлений. Однако в те ранние времена почиталось за лучшее держать связанные с этим тайным знанием могучие силы подальше от людей необразованных или от тех, кто мог бы воспользоваться ими неосмотрительно. Тем не менее эти латинские криптограммы были разгаданы, и секрет был раскрыт.

Рассказами о том, что порох был известен в древнейшие времена китайцам, грекам, арабам или индусам, можно пренебречь в силу отсутствия у этих народов знания о его важнейшем ингредиенте — селитре в очищенном виде. Различные старинные авторы составляли списки рецептов для получения искусственного огня, и автор одной из таких книг подошел чрезвычайно близко к открытию пороха. Марк Грек в своем трактате «Liber Igneum»1 приводит примерно тридцать пять подобных составов.

Это имя, по всей вероятности, было только псевдонимом автора, поскольку ни один истинный гражданин Греции никогда не называл себя греком. Кроме того, имеющиеся в манускрипте многочисленные исправления и вставки показывают, что работа над ним продолжалась весьма длительное время.

Можно предположить, что эти рецепты, относящиеся к трем различным периодам, были переведены с арабского языка каким-то испанцем, но позднее дополнены вставками с упоминанием селитры, которые относятся к эпохе не ранее 1225 года. Действительно, некоторые из рецептов восходят к VIII веку, но только четырнадцать составов пригодны для военных целей. Из них девять относятся к зажигательным средствам, один — к фейерверкам и четыре — к ракетам и шутихам. Последние четыре рецепта как раз и привлекают внимание, поскольку только в них присутствует новый компонент — селитра, причем в двух содержатся все три составляющие пороха — селитра, древесный уголь и сера. Тридцать третий рецепт описывает способ запуска ракет, а тринадцатый — изготовление своего рода хлопушек. Одну часть серы, две части древесного угля и шесть частей селитры необходимо было растолочь вместе на мраморной плите. После превращения состава в порошок его предлагалось поместить в «tunica» — мешок в форме сосиски. Потом его следовало поджечь, приложив огонь к маленькой дырке на конце мешка. Если хотели произвести «шум», то мешок следовало делать коротким и толстым и заполнять составом только частично. Мешок должен был быть по возможности более крепким, а концы его — надежно завязаны железной проволокой. Если же изготовить его длинным и тонким, то в результате получалась ракета.

Теолог Альберт Великий, доминиканский монах, ставший в 1260 году епископом Ратисбона, в своем труде «De Mirabilibus Mundi» также приводит формулу пороха. Его рецепт «летучего огня» весьма похож на № 13 из руководства Марка Грека, содержит те же ингредиенты и предполагает двойное использование полученного состава в ракетах и хлопушках. Этот человек умер в 1280 году, задолго до предполагаемого открытия патера Шварца.

Пиротехникой в XIII веке также занимался брат Фер-рариус, или Эфферариус, живший, по имеющимся сведениям, в одной из северных провинций Испании. В библиотеке Бодлеана хранится одно из его посланий, содержащее описание восьмидесяти восьми опытов, якобы переведенных на латынь с арабского языка. Среди прочего в нем имеется рецепт «летучего огня», приготовляемого из одной части серы, двух частей древесного угля из ивового или лимонного дерева и шести частей селитры, леретирасмых на мраморной или порфировой поверхности. Полученную смесь можно уложить в короткую и широкую емкость для получения грома или в емкость длинную и узкую, чтобы изготовить ракету. Все подробности очень похожи на рецепт Марка Грека, в силу чего возникли предположения, что оба руководства написаны одним человеком.

В документе, относящемся к концу правления Эдуарда I или к самому началу следующего царствования, приводится состав, включающий восемь частей селитры, две части серы и одну часть древесного угля, но интерес здесь представляет «de mixtione pulveris as faciendum le Crake»1. Эта «crake», очевидно, обозначает хлопушку, применявшуюся в боевых действиях. При использовании очищенной селитры такая смесь становится взрывчатой и достаточно мощной, чтобы не только производить шум, но и метать снаряды. Кто же сделал следующий як г — начав использовать ее для стрельбы? Немцы утверждали, что это был патер Шварц, и его права на это открытие следует внимательно рассмотреть.

Многие годы сохранял популярность рассказ о том, как в 1320 году в Менце германский монах Бертольд Шварц, занимавшийся химией, случайно смешал в ступе некоторое количество серы с селитрой; когда он прикрыл ступу камнем, состав случайно воспламенился и отбросил камень на значительное расстояние. Нам, однако, известно, что порох был хорошо известен уже в предшествовавшем столетии, а потому следует искать самые ранние упоминания об этом монахе. Самое существование этого человека доказывается, по всей видимости, одним французским документом, в котором говорится, что в мае 1354 года король, узнав об изобретении артиллерии, сделанном в Германии монахом по имени Бертольд Шварц, запретил экспорт из Франции меди до тех пор, пока не будет принято решение относительно создания французской артиллерии. Сибальд Скотт утверждает, что этот документ, находящийся в парижской Национальной библиотеке, датируется XVII веком. Кёлер в своей книге «Kriegswesen»1 дает длинное примечание о Шварце и предполагает, что якобы современное Шварцу свидетельство о его открытии является вставкой, сделанной в начале XVI века.

Изготовление пушек кажется совершенно неподобающим занятием для монаха, а факт запрета экспорта меди отдает более поздними временами, нежели тот ранний период, когда распространенным металлом было железо.

Таким образом, определить, кто же первым изобрел порох, затруднительно. Важно то, что его изготовили и нашли для него применение. Далее следовали попытки улучшить его качество путем подбора наилучших компонентов. Селитра, или нитрат калия, представляет собой химическое соединение, образуемое реакцией азотной кислоты с поташом, но в старину этого еще не понимали. Даже в 1573 году Питер Уайтхорн, переводя работы Макиавелли, писал, что «селитра есть смесь многих веществ, зачатых огнем и водой от сухой и пыльной земли, или же от цветка, выросшего на новой стене подвала, или от земли, свободно лежащей в гробницах или необитаемых пещерах».

В некоторых районах земного шара, таких, например, как Индия или Испания, селитра встречается в своей природной форме, но, как правило, ее очищали, получая собственно поташ (углекислый калий) и нитрат поташа (нитрокарбид калия).

Сера доставлялась из мест, изобилующих вулканами, в первую очередь с Сицилии. Древесный уголь вырабатывался из легких пород дерева, таких как ольха или ива, поскольку уголь, получаемый из них, лучшего качества, чем из твердой древесины.

После того как ингредиенты грубо раздроблены и смешаны, их необходимо было еще тщательно перемолоть на пороховых мельницах, что требовало от одного до шести часов работы. Получавшийся в результате порошок был очень мелким, похожим на муку, и обычно назывался «пороховой мякотью». Этот состав неплохо пел себя в мушкетах или в качестве затравки, но не слишком хорошо подходил для пушек. Чем мельче, был порох, тем медленнее он горел, а значит, меньше была скорость расширения газов или взрыва. Но и эту проблему удалось решить.

Процесс, названный «гранулированием», был разработан в XV веке. С его помощью тонко размолотый порох образовывал более крупные зерна или гранулы. Чем крупнее был калибр пушки, тем более крупной зернистости был порох, а в 1598 году некоторые сорта пороха имели зерна размером с горошину. Чтобы не повредить их при закладке в ствол, следовало осторожно действовать шомполом.

Желание увеличить взрывчатую силу пороха способствовало возникновению достаточно экзотических идей, однако современная наука установила их несостоятельность, придя к выводу, что все они только уменьшали мощность взрыва. Некоторые из этих методов включали добавление одной унции ртути на каждый фунт серы, вспрыскивание пороха вином или хлоридом аммония или добавление в его состав зерен перца.

Применение гранулированного пороха некоторое время удовлетворяло запросы артиллеристов. Очередной проблемой, ожидавшей решения, стало устранение громадных облаков дыма, катившихся по полю боя. В безветренный день они со временем все более и более закрывали противника. В 1756 году французы предложили бездымный порох, который вовсе не содержал серы, а состоял из 80 процентов селитры и 20 процентов древесного угля.

Другой состав, известный под названием «порох Картнера», все же содержал 3 процента серы. Тем не менее все эти уловки не являлись окончательным решением вопроса. На практике ответ был найден вовсе не с помощью хитроумного манипулирования пропорциями трех освященных временем ингредиентов.

 Отправлено: 03.04.07 11:49. Заголовок: Re:

ДРУГИЕ МЕТАТЕЛЬНЫЕ ВЗРЫВЧАТЫЕ ВЕЩЕСТВА

Поначалу изобретатели решили, что ответ на вопрос заключается в использовании фульминатов. В 1786 году французский химик Бертолле, производивший для Наполеона взрывчатые вещества, экспериментируя с солями серебра, получил серебряную соль гремучей кислоты — фульминат серебра. Вначале эксперименты проходили успешно. Новая взрывчатка оказалась необыкновенно мощной. Но стволы орудий не обладали достаточной прочностью для того, чтобы направлять стремительно расширяющиеся газы к дулу, и лопались. При взрыве черный порох испускает газы относительно медленно, тогда как фульминаты — практически мгновенно, однако сильнейший взрыв неизменно разрушал металл орудия. Примерно в 1799 году Говард получил фульминат ртути, но и он обладал такой же сокрушительной взрывчатой силой. Практически все ранние эксперименты с фульминатами давали одни и те же неудовлетворительные результаты. Было найдено вещество изумительной взрывчатой силы, но его оказалось невозможно «приручить». Постоянные неудачи повлекли за собой разочарование и отказ от продолжения опытов. Для появления идеи о применении гремучих соединений в детонаторах был необходим свежий взгляд преподобного Форсайта, но этот вопрос рассматривается в соответствующем месте.

Первый шаг на пути к получению нового взрывчатого вещества был сделан в 1845 году, когда Шенбейн обработал целлюлозу азотной кислотой и получил вещество, известное под названием «пушечный хлопок», нитроцеллюлоза или пироксилин. На целлюлозу также действовали серной кислотой.

Эта область исследований оказалась весьма успешной, и в 1846 году Шенбейн демонстрировал свое изобретение в Вулвиче, используя его в качестве бездымного метательного взрывчатого вещества для ручного оружия. Его производство началось в городке Феверсхем, хорошо известном своими пороховыми заводами, но в 1847 году предприятие было уничтожено чудовищным взрывом. Примерно в это же время аналогичную катастрофу пережила и Франция, в результате чего оба правительства отказались от производства нового вещества. Должно было пройти шестнадцать лет, прежде чем доверие к нему было восстановлено после частичного успеха, достигнутого в Австрии генералом фон Ленком. Он наладил производство «пушечного хлопка» в виде нитей или пряжи, туго намотанных на бобины. При использовании этого метода нити невозможно было намотать столь плотно, чтобы полностью исключить доступ воздуха, а потому взрывчатое вещество приобретало тенденцию к нестабильному горению. Это препятствовало равномерному расширению продуктов горения, необходимому для точной стрельбы.

В 1863 году в местечке Уолтхем-Эйби, еще одном традиционном центре порохового производства, Фредерик Абель предпринял исследование «пушечного хлопка». Он разработал метод безопасного формирования из взрывчатой массы крупных блоков. Это стало достижением в производстве пироксилина, которое прежде было сопряжено с риском самопроизвольного возгорания. Хотя получаемый продукт мог безопасно применяться в торпедах и минах, вещество продолжало оставаться пористым и, как и прежде, имело тенденцию к нестабильному горению. Абель позднее еще появится в нашем рассказе.

В 1863 году на континенте Шульце предложил смешивать порох с желатином. Это последнее вещество в соединении с пушечным хлопком или другими аналогичными компонентами давало значительно менее пористую массу, сгоравшую благодаря этому более равномерно. Новое взрывчатое вещество было применено в ручном оружии, но, как выяснилось, губительно воздействовало на винтовые нарезы ствола, а потому нашло главное применение в гладкоствольных дробовиках. Этот же недостаток имелся и у состава «Порох Е. С», выпущенного в 1882 году одноименной компанией.

Поры удалось полностью устранить, когда смесь подвергли полной обработке желатином. Взрывчатое вещество прессовали, скручивали или формировали из него шнуры, которые после высыхания растворителя сохраняли форму, а после воспламенения сгорали устойчиво, слой за слоем. В 1886 году французский химик Виель предложил изготовлявшийся по аналогичной технологии порох «Poudre «В», который стал первым бездымным порохом, примененным в винтовке Лебеля. Таким образом был расчищен путь для применения всех порохов на основе нитроцеллюлозы.

Начало другой линии развития в этой области было положено в 1846 году в Турине итальянским химиком Собреро, который впервые синтезировал нитроглицерин; впрочем, первое время это вещество применялось исключительно как лекарство.

Шведский инженер Альфред Нобель в 1859 году нашел способ использовать его в качестве взрывчатого вещества. В 1862 году в Швеции он освоил его производство для взрывных работ. Первоначально нитроглицерин применялся в виде жидкости, что приводило к многочисленным несчастным случаям, но это затруднение было преодолено, когда данное взрывчатое вещество удалось получить в твердой форме. В 1867 году Нобель нашел решение этой проблемы, добавив к нитроглицерину осадочную породу Kieselguhr, получив в результате продукт, хорошо известный под названием «динамит».

Вскоре у Нобеля возникла идея растворить в нитроглицерине 8 процентов нитроцеллюлозы. Получившееся мощное взрывчатое вещество получило название «гремучий студень». Так появились двухосновные взрывчатые вещества, хотя ранее считалось, что одного базового компонента достаточно. Позднее Нобель увеличил содержание нитроглицерина почти до половины и, применив для объединения двух видов взрывчатки камфару, получил вещество, которое можно было раскатывать или резать для получения требуемых размера и формы. Оно было запатентовано под названием «баллистит».

Великобритания не отставала в этих исследованиях. Был образован Комитет по взрывчатым веществам, президентом которого назначили ставшего к тому времени баронетом Фредерика Абеля. Начались поиски бездымного метательного взрывчатого вещества, способного стабильно гореть и иметь неизменные баллистические характеристики. Множество экспериментов привело к вышеупомянутой двухосновной смеси, обработанной ацетоном. Кроме того, для облегчения процесса растворения и предотвращения загрязнения стволов добавляли некий студенистый минеральный раствор, который, как выяснилось, еще и обеспечивал более стабильное горение. Конечному продукту перед затвердеванием придавали форму длинного шнура, из-за чего вещество и получило название «кордит». Его появление сопровождалось таким количеством судебных исков, что этот сорт бездымного пороха получил прозвище «дискордита».

Выпускалось множество разновидностей кордита, но основная идея оставалась неизменной. Во время Первой мировой войны нехватка ацетона, использовавшегося в производстве этого пороха в качестве растворителя-пластификатора, привела к его замене смесью эфиром со спиртом, в результате чего новый состав получил название «кордит RDB». Кроме того, британские заводы оказались не в состоянии производить необходимое количество кордита, что привело к необходимости использования его американского эквивалента. Это был порох № 16 производства компании «Дюпон», ставший известным в британской армии как NC3.

 Отправлено: 03.04.07 11:56. Заголовок: Re:

СНАРЯДЫ

В те времена, когда порох стали использовать в военной технике, при стрельбе из механических метательных машин уже были в ходу снаряды, которые могли найти применение и в новой отрасли военной техники. Одна из существовавших тогда машин использовала удар оттянутого назад конца доски для посылки в сторону неприятеля тяжелой железной стрелы — дарта, который часто снабжался бронзовым оперением. Несмотря на вопиющее неудобство формы, дарты употребили и для стрельбы из пушек. Отсутствие плотного контакта со стенками ствольного канала удавалось отчасти компенсировать обертывапием стрелы в кусок кожи, возможно намоченной в воде, чтобы хоть в какой-то мере устранить прорыв и бессмысленную растрату газов, образовывавшихся при взрыве заряда. Дарты продолжали неплохо работать. Фруассар отметил, что в 1377 году эти снаряды весом 200 фунтов пробивали стены замка Шато-Одрюк в окрестностях Сент-Омера. Во времена королевы Елизаветы дарты все еще использовались для стрельбы из «карриеров».

Однако самым успешным снарядом стало ядро, также применявшееся до изобретения огнестрельного оружия в метательных машинах типа гигантской пращи и арбалета. С пращами использовались каменные ядра, а с арбалетами — свинцовые пульки или маленькие ядра. Во французском документе 1345 года упоминается свинцовое ядро. Хранитель личного гардероба короля Эдуарда III Роберт де Милденхолл в своих отчетах указывал, что 1 и 2 сентября 1346 года в Кале было отправлено семьдесят три больших свинцовых ядра, тридцать одно малое и шесть слитков свинца. Нам известно, что в 1346 году у Турне пушка Петера из Брюгге стреляла свинцовыми ядрами весом в два фунта. В 1356 году при взятии Роморантена в провинции Берри Черный принц1, чтобы выкурить защитников города, с успехом стрелял из пушек зажигательными ядрами, от которых загорелись крыши и деревянные строения.

Отчеты за 1373—1374 годы, представленные секретарем личного гардероба короля Джоном Слефордом, показывают, что изготовлением «пулек» для пушек в эти времена занимались в Тауэре.

Необычное ядро было изобретено неким жестянщиком из Брюгге. В 1346 году городские старшины заказали чугунную пушку с каналом ствола квадратного сечения, ядра для которой должны были иметь форму куба и весить 11 фунтов. Орудие оказалось работоспособным и достаточно эффективным при пробивании городских стен.

Широко использовались и каменные ядра. Отчеты королевского гардероба за 1382—1388 годы показывают, что Ральф де Хэлтон закупил круглые каменные ядра у Уильяма Вудварда. Ремесленникам, занятым на этой сугубо специализированной работе, платили по 6 пенсов в день, но по прошествии десяти лет оплата повысилась до 1 шиллинга в день.

Каменные ядра, хотя и требовали меньше времени на изготовление, часто раскалывались при стрельбе по крепким стенам. К 1350 году в Англии уже производились литые чугунные ядра, но каменные продолжали оставаться в ходу еще многие годы. Осадная артиллерия работала прекрасно — к примеру, в 1464 году при осаде Бамборо, когда этот замок отказался сдаться королю Эдуарду, его укрепления были разнесены до основания. Осадные пушки производили столь устрашающее действие, что был даже зафиксирован случай, когда одного только прибытия осадного обоза оказалось достаточно, чтобы принудить гарнизон к сдаче.

В 1491 году венецианцы в битве на реке Таро стреляли во французов чугунными, бронзовыми и свинцовыми ядрами, но уже к концу XVI века общеупотребительными стали снаряды из литого чугуна. Проводились опыты с различными вариантами ядер. Так, каменные ядра пробовали покрывать свинцом, а чугунные изготавливали самых различных форм. Против кораблей использовали ядра-болванки (полушария, прикрепленные с двух сторон к чугунному бруску) и цепные ядра (чугунные полусферы, соединенные отрезком цепи) — идея заключалась в том, чтобы расширить поле действия снаряда и снести такелаж и мачты.

Сферические ядра использовались до 1875 года, но задолго до этого начались эксперименты с удлиненными снарядами. Как только была признана цилиндрическая форма, очень скоро выяснилось, что заостренный нос способствует полету. Ко времени Крымской войны пушки Армстронга использовали продолговатые снаряды с поверхностью, покрытой свинцом. Это мягкое покрытие хорошо зацеплялось за нарезные канавки ствола. В то же время орудие Уитворта имело восьмигранный канал, что вынуждало применять снаряд необычной формы с изогнутыми поверхностями, который бы подходил к такому стволу.

Пушки повсеместно стали нарезными, и было принято решение сократить количество канавок до трех. Чтобы обеспечить зацепление снаряда за нарезы и заставить его вращаться, на его поверхность пробовали помещать специальные выступающие нашлепки. Было установлено, что свинцовое покрытие склонно «обдираться» внутри ствола, что через некоторое время приводило к его засорению. Снаряд с нашлепками в какой-то мере решал эту проблему, но вскоре выяснилось, что в этом случае происходит утечка газов, которые в результате не работают в полную силу. Тогда в 1878 году была введена в употребление газовая заглушка. Она представляла собой прикрепленную ко дну снаряда медную пластинку. Расширяющиеся газы расплющивали медь, которая заполняла нарезные канавки, не причиняя при этом такого вреда, как свинец. От этих идей впоследствии отказались, поскольку после введения заряжания с казенной части в употребление вошел медный поясок Вавассера, ставший прообразом поныне применяемого направляющего пояса. Примерно в это же время снаряды начали делать из стали вместо чугуна, который так долго применялся в этом производстве.

Следующим шагом должно было стать объединение снаряда и заряда в одно целое, как это уже произошло в области ручного оружия. Кордит, появившийся примерно в 1890 году, стал изобретением, позволившим создать унитарные снаряды быстрого заряжания, однако быстро выяснилось, что заряды фиксированной мощности требуются отнюдь не всегда. Поэтому для случаев, когда требовалась повышенная дальность стрельбы, было предусмотрено раздельно-гильзовое заряжание, обеспечивавшее возможность увеличения заряда за счет добавочных порций взрывчатки в шелковой или иной упаковке, закладываемых в зарядную камеру.

Мысль о ведении огня из орудия единичными снарядами казалась некоторым изобретателям непродуктивной растратой энергии, в силу чего была испробована альтернатива — одновременная стрельба несколькими пулями, мелкими камнями или кусочками металла, иначе говоря — картечью. Не связанные между собой картечины при выстреле далеко улететь не могли, но, помещенные в банку или жестянку, оказывались способны, перед тем как рассеяться, преодолеть изрядное расстояние. В качестве такой — упакованной в банку, или «картуз», — картечи в некоторых случаях использовали осколки кремня. Существование пушек, стрелявших «баночной» картечью, было отмечено в 1410 году, равно как и при осаде Белграда в 1439 и Константинополя в 1453 году. Эта картечь состояла из множества мелких свинцовых пуль, уложенных в жестяной или деревянный корпус. Однако такой снаряд мог долететь по назначению целиком, не развалившись. Для преодоления этого недостатка была придумана «вязаная» картечь. К деревянному или металлическому диску приделывали центральный стержень, вокруг которого веревками или с помощью внешней тканевой оболочки крепились мелкие чугунные пули. Объединение мелких пуль в некое подобие грозди породило ее английское название — «grapeshot» («виноградная» картечь). Пороховые газы при выстреле поджигали связующую оболочку, которая и выгорала в полете, после чего отдельные картечины разлетались во все стороны. В одной испанской крепости в 1740 году было запасено 2000 мешков картечи. Производство «вязаной» картечи продолжалось до 1868 года.

Логичным шагом вперед от одинаковых картечин, заложенных в кассету, стала шрапнель и картечные гранаты с дистанционными трубками, но прежде, чем перейти к их рассмотрению, мы должны проследить развитие зажигательных и разрывных снарядов.

Мысль о монолитном ядре, проламывающем себе дорогу сквозь препятствие, была проста и не вызывала при реализации никаких сложностей. Но и другие методы, не похожие на этот, не только испытывались, но и находили эффективное применение. Против судов и других легко воспламеняющихся целей начали использовать раскаленные ядра. Еще древние бритты во время второго вторжения Цезаря в 54 году до н. э. зажгли палатки римлян, забросав их раскаленными докрасна глиняными ядрами.

Этим методом вновь воспользовался в 1575 году польский король Стефан Баторий, применивший каленые пушечные ядра при осаде Данцига. Опасность воспламенения заряда была преодолена посредством использования двух пыжей — сухого со стороны пороха и мокрого — для прекращения горения в стволе. Примитивным способом для предохранения заряда от нагрева мог служить и толстый пыж из дерна, но в этом случае стрелять надо было очень быстро, прежде чем жар успевал проникнуть в камору. Применение пыжей из дерна было сопряжено с опасностью, примером чему может служить сохранившаяся в Ротонде шестифунтовая пушка. Это орудие служило в 1783 году на острове Сент-Люсия в Вест-Индии для производства выстрелов, отмечавших наступление ночи, но даже мокрый пыж не спас ее от разрыва.


Наибольший успех от применения раскаленых ядер был достигнут британской артиллерией в 1779—1783 годах при осаде Гибралтара. Их использование против испанских кораблей оказалось столь эффективно, что артиллеристам даже вручали особую «медаль Каленого Ядра». На одной ее стороне была изображена калильня — печь для нагрева ядер. Два человека на металлических носилках перемещали раскаленное ядро от печи к пушке. Преимущество каленых ядер заключалось в том, что такой снаряд, упав на деревянный корабль, прожигал псе на своем пути, причем, пройдя сквозь палубу, он мог попасть в пороховой погреб или даже насквозь прошить корпус судна. Эта идея находила применение вплоть до 1870 года.

Утверждается, что раскаленные ядра были в 1850 году заменены более эффективным снарядом, изобретенным неким штатским по фамилии Мартин. Это была тонкостенная чугунная сфера, выложенная по внутренней поверхности слоем огнеупорной глины. Незадолго до использования ее наполняли расплавленным чугуном.

Большая часть каленых ядер устарела, когда военный флот перешел от деревянных корпусов к бронированным. К тому же применение раскаленных докрасна ядер имело ограничения, поскольку их было трудно раскалять и они очень быстро остывали. Куда более эффективными и надежными были зажигательные снаряды. Эти, поначалу круглые, емкости, непосредственными прародителями которых были огненные горшки или вазы, бросаемые при помощи катапульт, могли содержать зажигательные или взрывчатые вещества. Стреляли ими, как правило, из мортир.

В 1376 году при Джадре венецианцы использовали такие мортирные бомбы, составленные из двух пустотелых полусфер, соединенных железным обручем. Бомбы с запалами также применялись в 1421 году на Корсике при осаде Сан-Бонифачо.

В 1543 году в Англии Питер Боде и Коллет делали мортиры, стрелявшие чугунными снарядами, которые были «начинены огневым составом, или «греческим огнем». В такую бомбу ввинчивалась железная запальная трубка для того, «чтобы огневой состав зажечь и ту бомбу разорвать в мелкие куски, из коих малейший, во всякого человека ударив, его бы убивал или сильно вредил». На знаменитой картине, изображающей осаду Булони в 1544 году, мы видим солдат, снаряжающих такие бомбы.

К 1550 году из мортир повсеместно стреляли бомбами. Английский термин «shell» — «снаряд», происходящий от немецкого слова «Schale»1, становится общеупотребительным, более точно определяя, что же действительно имеется в виду.

Бомбы все более детализируются, приобретая такие части, как кольца, или «уши», используемые для их переноски клещами. Зарядная горловина становится теперь частью ее корпуса.

Во время Гражданской войны при осаде Глостера «гренада» (бомба), выпущенная роялистами, упала на улице близ Южных ворот, однако «некая женщина, проходившая мимо с ведром воды, вылила свою воду на оную гре-наду и фитиль ее погасила, отчего она вовсе не разорвалась». При нападении войск Кромвеля на Форт-Элизабет в Джерси они удачно использовали разрывные «гренады». Для этого случая были заказаны тысяча запалов для бомб и 600 ручных запалов. Фейерверкмейстер Томас Райт так хорошо нацелил 5'Д-дюймовую мортиру, что первым выстрелом попал в главную башню крепости. Около 1700 таких гранат или бомб было переделано для стрельбы не только из моотир, но также из гаубиц.

Тип зажигательного ядра, известного под названием «каркас», был изобретен за тридцать лет до этого канониром, состоявшим на службе у архиепископа Мюнстера Христофора ван Галена, знаменитого своей деятельностью в военной сфере. Каркасы имели толстый чугунный корпус, часто — продолговатый и снабженный несколькими отверстиями, которые позволяли зажигательному составу вырываться наружу. Смесь состояла из селитры, серы, сосновой смолы, скипидара, сульфида сурьмы и сала. Она горела с громадной интенсивностью от трех до двенадцати минут, причем даже под водой. Ее практически невозможно было потушить, разве что — забросав землей. Недостатком каркасов было то, что при утончении их стенок, что делалось из желания до последнего предела увеличить полезный внутренний объем, корпус терял прочность, что вызывало опасность взрьг-ил в стволе пушки. При осаде Квебека этот недостаток пыл преодолен с помощью затычек или пыжей из дерпа, которые уменьшали сотрясение от выстрела. Современным аналогом каркасов являются зажигательные бомбы с магниевой начинкой.

Снаряды в то время делались таким образом, чтобы они могли долететь от пушки до расположенной на шмле цели и сокрушить ее ударом, поджечь либо разрушить взрывом. Следующей стадией развития должна была стать посылка снаряда из пушки в воздух, чтобы гам «передать направленную скорость» уложенным в кассету пулям. В 1573 году главный канонир Сэмуэль Циммерман предложил использовать свинцовую трубку с рассчитанным на определенную задержку запалом в конце, рядом с заложенным в ствол зарядом. Запал поджигался в момент выстрела; после чего, уже в воздухе, снаряд взрывался. Идея, тем не менее, не оказалась жизнеспособной, так как при ее воплощении возникли серьезные технические затруднения.

Первый случай успешной стрельбы из пушек разрывными снарядами — до этого их использовали только для ведения огня из мортир или гаубиц — имел место во время осады Гибралтара в 1779—1783 годах. Расстояние от наших батарей до испанских позиций достигало 2000 ярдов, а мортирные бомбы не обладали такой дальностью. Тогда капитан Мерсьер из 39-го пехотного полка предложил стрелять 5,5-дюймовыми мортирными бомбами из 24-фунтовых пушек. Чтобы компенсировать большую скорость полета, для того чтобы снаряд врывался в нужный момент, было рекомендовано пользоваться более короткими запальными трубками. Идея была опробована, и снаряды стали рваться над головами неприятельских рабочих команд. Несмотря на успех в ходе кампании, по ее окончании идея была забыта.

Тем не менее работа не пропала втуне. Артиллерийский офицер Генри Шрапнель писал в 1813 году, что он на протяжении почти тридцати лет проводил опыты, которые привели его к созданию практичного пушечного снаряда, который он назвал «сферическим коробом». Еще в 1792 году герцог Ричмонд посоветовал лейтенанту Шрапнелю заняться экспериментами по использованию «картечи в обшивке и в коробах», а также разрывных снарядов, начиненных мушкетными пулями. Новый тип боеприпасов приняли на вооружение в 1803-м, а уже в следующем году Шрапнель не только был назначен первым инспектором артиллерии, но и получил из Суринама, где его новые боеприпасы были использованы при наступлении, благоприятные отзывы о них. Сферический короб, наполненный пулями и способный взрываться в воздухе, был в 1808 году применен против французов в Веймарском сражении.

Заряд, производивший выстрел, Шрапнель сделал по возможности более мощным, чтобы обеспечить большую дальность полета снаряда. Однако стенки корпуса, наполненного пулями, делались тонкими, поэтому заряд, необходимый для его разрыва и разбрасывания пуль, мог быть минимальным. Название, первоначально данное новому боеприпасу, — «сферический картечный короб» — спустя примерно десять лет после кончины изобретателя было изменено на «шрапнель». Награду за свое изобретение он получил еще при жизни, в 1814 году Шрапнелю была назначена пенсия — 1200 фунтов стерлингов в год, которой он и пользовался вплоть до своей смерти в 1842 году.

Деталь, которая позволила создать шрапнельный снаряд, — дистанционная запальная трубка — одновременно являлась и его недостатком. Эволюция запалов так же важна, как эволюция в любой другой сфере артиллерийского искусства. Сам разрывной снаряд невозможно детонировать тем же способом, что и его метательный заряд. Первоначально в корпус снаряда помещали кусок фитиля, который мог прогореть в нужный момент, но с той же легкостью мог сделать это слишком рано или слишком поздно. В начальный период создания запалов достаточно было, чтобы взрыв произошел, когда снаряд достигнет цели. Тогда считалось, что снаряд, взорвавшийся в полете, потрачен впустую, но изобретение заключенной в корпус шрапнели заставило изменить эти представления.

Деревянные запальные трубки получили распространение начиная с XVII столетия. К 1850 году использовалось девятнадцать различных дистанционных трубок, из которых три были металлические. Затем капитан Боксер предложил свой взрыватель, который устранил многие проблемы. Он представлял собой пустотелую деревянную пробку с множеством мелких отверстий в стенках. Центральный канал взрывателя заполнялся черным порохом, который после воспламенения прогорал до заранее выбранного отверстия, после чего огонь проникал в основной заряд взрывчатого вещества. Запал Боксера был надежен и оставался в ходу многие годы, но в конце концов возникла потребность в контактных (ударных) и инерционных взрывателях. Первые должны были срабатывать в момент удара снаряда о землю, вторым отсчет времени, оставшегося до срабатывания, следовало начинать после сотрясения, вызванного взрывом метательного заряда. Элементарным контактным взрывателем был фитиль сферических бомб, который проваливался внутрь корпуса при ударе о землю, однако для современной войны требовались более надежные методы. Первый английский инерционный взрыватель был сконструирован в 1846 году артиллеристом, квартирмейстером Фрибурном, а через четыре года коммандер Мурсон представил свой ударный взрыватель.

К середине XIX века в области пушечных боеприпасов наметилась тенденция объединения различных линий развития в единую концепцию. Крупные снаряды стали делать разрывными. Они получили способность сокрушать цель тяжестью удара или взрывом при падении, разрываться в воздухе или в любой другой нужный момент. Были введены такие усовершенствования, как канавки внутри корпуса снаряда, которые способствовали его более легкому разрыву. Свинцовые шрапнельные пули при разрыве снаряда часто спекались от нагрева, но особая обработка свинца, увеличивавшая его твердость, и применение в качестве «смазки» угольной пыли уменьшили влияние этого эффекта. К 1896 году черный порох перестал применяться в качестве «начинки» разрывных снарядов. В 1891 году в употребление вошел кордит, также получило признание взрывчатое вещество под наименованием лиддит.

Позднее стали использовать такие взрывчатые вещества, как TNT (тротил) и аматол.

Какими бы сложными ни казались разработки того времени, они совершенно незначительны по сравнению с современными тенденциями развития в этой области. Снаряды, когда-то считавшиеся необходимыми только для поражения неподвижных объектов, ныне имеют конструкцию, позволяющую им самостоятельно отыскивать быстро движущуюся цель и, приблизившись на достаточное расстояние, взрываться, опустошая все вокруг.

 Отправлено: 03.04.07 12:20. Заголовок: Re:

СРЕДСТВА ВОСПЛАМЕНЕНИЯ ЗАРЯДА

Следует упомянуть еще об одной категории технических средств, имеющих непосредственное отношение к пушечным боеприпасам, именно — механизмов воспламенения заряда, которые обеспечивают последний и весьма важный шаг в процессе посылки снаряда по назначению. В ранние периоды возникновения артиллерии для того, чтобы непосредственно поджечь заряд, достаточно было засунуть в запальное отверстие пушки раскаленный докрасна металлический пруток или кусок проволоки. Следующий шаг на пути совершенствования был обеспечен методом, заключавшимся в насыпании небольшого количества пороха поверх запального канала, что обеспечивало возможность подавать огонь издали. При этом пальник — палка с куском фитиля на конце — несколько обезопасил канонира, позволив ему находиться в момент выстрела на определенном расстоянии от орудия. Использование в пушках кремневых замков не предлагалось вплоть до 1778 года, когда флотский капитан сэр Чарльз Дуглас за собственный счет и вопреки мнению адмиралтейства оснастил ими несколько пушек на своем корабле «Дюк». Опыт оказался весьма удачным, и военно-морской флот в 1790 году официально принял кремневые замки на вооружение.

В 1803 году знаменитый оружейный мастер Дюрс Эгг получил патент на разновидность кремневого пистолета, который должен был служить своего рода спусковым механизмом для пушки, но его идея не получила одобрения. Армия продолжала использовать пальники — фитили на палке — вплоть до 1820 года. Когда благодаря применению фульминатов в ручном оружии появились пистонные механизмы, флот принял на вооружение запальную трубку ударного действия, но армия не следовала этому примеру вплоть до 1846 года.

В 1841 году запальная трубка с терочным замком, изобретенная одним ганноверским офицером, прошла испытания в Вулвиче, но была отвергнута. Принцип ее действия состоял в использовании пустотелого стержня крупного птичьего пера или металлической трубки, наполненной небольшим количеством затравочного пороха. Такую трубку просовывали в запальное отверстие и дальше, к заряду; затем с помощью веревки или спускового шнура быстро дергали за терку, которая высекала искры, поджигавшие находившийся в трубке порох. В 1851 году мистер Тоцер, работавший в Королевской лаборатории, предложил свою версию терочной трубки, которая спустя два года получила официальное одобрение. Когда снаряд был объединен с зарядом, появилась возможность использовать помещенный в основание гильзы капсюль-детонатор с гремучим составом. Кроме того, опробовались методы детонации с помощью электричества, но и поныне на полях современных сражений можно видеть артиллериста, по старинке дергающего за спусковой шнур.

БОЕПРИПАСЫ РУЧНОГО ОГНЕСТРЕЛЬНОГО ОРУЖИЯ

История боеприпасов для ручного оружия кое в чем повторяет путь, пройденный «большой» артиллерией, однако некоторые новинки были внедрены здесь намного раньше.

Следует помнить, что для стрельбы из пушек длительное время использовались свинцовые ядра или шарики. Кроме того, была изобретена дробь, но она применялась в основном для охоты или против разбойников и грабителей. Свинцовые пули отливались в массовых количествах в изложницах, но всякий опытный стрелок имел для этой цели собственные приспособления, наподобие особых щипцов. Калибр ружей колебался настолько сильно, что человек, живший далеко от оружейного мастера, должен был иметь свою собственную литейную форму. Форма, выполненная в виде щипцов, имела состоявшую из двух частей головку, имевшую внутри полость для отливки пули. Избыточный металл, проникший через заправочное отверстие, срезался острыми краями самой формы. Дробь делали, проливая расплавленный металл через дуршлаг или сито, держа их над баком с водой. Короткого падения до поверхности воды было достаточно, чтобы дробинки охладились. 10 декабря 1782 года Уильям Уотс запатентовал метод изготовления «мелкой дроби вполне застывшей, а по форме совершенно круглой». Утверждалось, что процесс привиделся изобретателю во сне, а сам метод заключался в выливании расплавленного металла с большой высоты, которая зависела от требуемого размера дробин. Для данного производства были необходимы специальные башни, одну из которых могли видеть на Южном берегу многие из посетителей Лондона в 1951 году во время Фестиваля Британии. Эта дроболитная башня была построена в 1826 году, но ее четырехугольную предшественницу воздвигли еще в 1789-м.

Еще в 1743 году член Королевского общества Бенджамин Роббинс предложил придавать пулям яйцевидную форму для устранения недостатков, присущих круглым пулям, но только в XIX веке для винтовки Мини были введены пули цилиндро-конической формы. Вращение, сообщаемое нарезными канавками, очень незначительно сказывалось на устойчивости полета круглых пуль, зато продолговатая пуля летела благодаря этому намного стабильнее. И конечно же ее заостренный передний конец прорезал воздух значительно легче, чем шарик.

Вдобавок пуля Мини имела в донце железный колпачок, который под давлением пороховых газов раздвигал мягкий металл и прижимал его к стенкам канала, образуя газонепроницаемый контакт.

Было не так важно, как далеко или с какой силой метательный заряд выбросит пулю, — главное, чтобы воспламенение заряда произошло в точно заданный момент. В Средние века лучшим способом воспламенения пороха считалась раскаленная проволока. Но дождь, ветер и холодная погода делали ее применение делом достаточно ненадежным. Фитиль, приложенный к затравке вручную, работал немногим лучше. Когда в XVI веке его стали крепить в металлическом зажиме или курке, возникла, по крайней мере, некоторая уверенность в том, что он попадет на затравочную полку. Использование в конце столетия пиритов и кремня обеспечило постоянную готовность к выстрелу, не зависящую от погоды, которая была способна играть с зажженными фитилями самые скверные шутки. Среди оружия, перечисленного в описи арсенала города Грац в конце XVI столетия, присутствуют ружья, обозначенные как «Radsloss»1 и «mit Schnapper»2.

Первое из названий, как кажется, указывает на применение колесцового замка с пиритом, второе — на кремень. Вращающееся колесо высекало искры, как в современной зажигалке. Предполагается, что мысль получать искры ударом кремня о сталь возникла в 1596 году у Себастьяна Гэлле. Пириты были слишком мягкими, чтобы по ним можно было ударять, и должны были уступить место кремню. Так пирит, использовавшийся еще римскими солдатами для разжигания в походах костров, вышел из употребления.

Кремень оставался в стрелковом оружии стандартным средством воспламенения заряда до тех пор, пока в XIX столетии не произошли радикальные перемены, вызванные началом применения в этой области гремучих соединений. Ранее их безуспешно пытались использовать в качестве метательного взрывчатого вещества. Пипе еще в 1663 году упоминает о своей встрече к кофейне с неким д-ром Алленом. Этот джентльмен рассказал ему об aurum fulminans1.

Если положить в серебряную ложку всего один гран этого вещества и ударить по нему, то оно взорвется и пробьет в ложке дыру, пишет Пипе. Члены Королевского общества также экспериментировали с этой гремучей солью, но не получили почти никаких практических результатов из-за чрезвычайной силы ее действия. Французский химик Бертолле, работавший для Наполеона, столь же безуспешно пытался найти применение полученному им фульминату серебра. Говард, в начале XIX века проводивший опыты с гремучей ртутью, также не добился ничего стоящего. Даже при использовании этого вещества для детонации основного заряда оно реагировало с такой бешеной силой, что взрыв сметал весь порох, не успев его поджечь.

Преподобный Дж. Александер Форсайт из городка Белелви в графстве Абердиншир приложил много усилий, чтобы освоить применение фульминатов в качестве инициирующего взрывчатого вещества. К 1805 году у него был готов спусковой механизм, использовавший гремучую ртуть. Через два года изобретатель подал заявку на получение патента, и, вопреки попыткам некоторых лиц доказывать, что информация о предложенном им процессе была известна и ранее, суд встал на его сторону. Этот опыт оказался для Форсайта полезным, поскольку годы спустя он оказался вовлеченным во множество судебных процессов, связанных именно с данным вопросом. Кажется, этот шотландский священник решил применить свои способности к коммерческой деятельности, поскольку в 1812 году фирма «Производители патентованного оружия Форсайт и К°» намеревалась устроиться на Пикадилли; через шесть лет она помещалась по адресу Лестер-стрит, № 8. Контора оставалась там по крайней мере до 1852 года. Конструкция, изобретенная Форсайтом, была полностью оригинальной. Она состояла из прочной металлической пороховницы-дозатора, служившей для заправки запального отверстия детонирующим порошком. Механизм крепился к казенной части и при переворачивании высыпал очень небольшое количество детонирующего порошка. Громадная взрывчатая сила фульминатов требовала от заправочного механизма исключительно высокой точности.

Предпринималось множество попыток скопировать изобретение Форсайта, и ему пришлось истратить немало денег на судебное преследование нарушителей его патентных прав. Английский оружейник Джозеф Мен-тон предложил «новую» идею, которая представляла собой лишь переиначенный замок Форсайта. Фульминат находился в курке и взрывался при его ударе о «нако-нальню». Первый механизм Ментона оказался неудачным, но в 1818 году вторая попытка оказалась более успешной. Тогда он запатентовал ружье с медной трубкой, содержавшей детонирующий порошок. Через два года он усовершенствовал свою конструкцию, поместив трубку в запальное отверстие и использовав для удара по пей курок, имевший форму топорика. В его первоначальной конструкции традиционную головку курка после удара с бешеной силой отбрасывало назад. Узкое лезвие «топорика» не вызывало такой реакции, но от его удара трубка могла выбросить пламя влево или вправо, подвергая опасности окружающих.

Срок действия патента Форсайта подходил к концу, и после 1821 года многие «изобретатели» выпустили свои системы детонации заряда. На одной из стадий развития идеи было предложено помещать порошок между слоями бумаги, однако наилучшие результаты были получены при замене бумаги на листы меди. Тогда со своими заявками явилась целая орда претендентов на получение патента. Капитан Питер Хоукер утверждал, что примерно в 1818 году он лично предложил данную идею оружейнику Джозефу Ментону, в результате чего этот ремесленник действительно изготовил медные пистоны. Другой известный оружейный мастер, Джозеф Эгг, помечал свои изделия собственным именем как «Изобретатель детонирующего пистона». Американцы заявили, что Джошуа Шоу из Филадельфии применял стальные капсюли с капелькой фульмината еще в 1814 году, но не запатентовал их. Тем не менее нет сомнений, что через два года после этих событий он изготовил одноразовый медный капсюль, срабатывавший от внешнего ударника.

Все упомянутые эксперименты проводились с гражданским оружием, и комитет в Вулвиче принял пистонное ружье на вооружение британской армии только в 1836 году, выбрав «брауншвейгскую» винтовку в качестве первого официально одобренного в Великобритании пистонного оружия. Запальное отверстие было изменено таким образом, что превратилось в выступающую вверх крепкую брандтрубку, а курок снабдили охватывающим ее края ободком, который препятствовал прорыву газов. Гремучую смесь стали готовить из трех частей хлората калия (бертолетовой соли), двух частей фульмината ртути и одной части толченного в порошок стекла.

К тому времени оружейников на континенте перестали удовлетворять существующие конструкции, в которых патрон и средство воспламенения его заряда находились в разных местах. Паули, швейцарец из Женевы, работавший в 1806 году в Париже, изобрел заряжавшийся с казенной части мушкет, а вслед за этим применил в своем патроне бумажный детонирующий пистон, срабатывавший от удара иглой. В описании изобретения, сделанном в 1816 году, сказано, что пистон помещается между порохом и казенной частью, чтобы воспламенить заряд. В 1831 году другой парижский оружейник выпустил патрон, в задней части которого находился детонирующий порошок, по которому курок ударял снизу. В 1847 году еще один парижанин запатентовал патрон с помещенным у основания металлическим капсюлем, в котором была заделана иголка-боек, конец которой выступал наружу через отверстие в стволе. Оружие, стрелявшее такими патронами, демонстрировалось на «Великой выставке» в Гайд-парке.

Игольчатое ружье, английский патент на конструкцию которого был выдан еще в 1831 году, заряжалось с казенной части. Патрон был снабжен у основания гильзы детонатором. Необходимый для воспламенения капсюля удар наносился иглой цилиндрического затвора. К сожалению, затвор не обеспечивал герметичности, и эта проблема была решена только после изобретения латунной гильзы.

В середине XIX столетия один американец сконструировал латунную гильзу с широким ободком, предназначенным для ее выброса после выстрела, но жизненно важный элемент боеприпаса — капсюль — по-прежнему находился на внешней поверхности оружия. В 1852 году Чарльз Ланкастер выпустил патрон центрального воспламенения с капсюлем, вставлявшимся в металлическое дно гильзы. Но ее корпус оставался непрочным до тех пор, пока полковник Боксер из Королевской лаборатории в Вулвиче не запатентовал гильзу из листовой латуни со стальным дном. Этот новый боеприпас был применен в винтовке Снайдера. Гильзы с узким дульцем были предложены неким офицером из американского артиллерийско-технического департамента в 1870 году, а спустя несколько лет в Великобритании была принята на вооружение цельнотянутая латунная гильза.

Такие разновидности боеприпасов для стрелкового оружия, как зажигательные пули, пули с разрывным наконечником и прочие ужасающие «усовершенствования» очень мало отклоняются от основного пути развития и не заслуживают специального рассмотрения.